Отряд зародышей - [2]

— Так точно, господин майор! Вот только…

— Что?

— Да… с местностью я не знаком… Мне бы в отряд кого из знающих эти места…

— Дадим-дадим, — усмехнулся майор, — когда думаете выступать?

— Как только люди, кого дадите, готовы будут, так и выступим. Чего сидеть-то? — развёл я руками.

— Ну-ну, — вновь усмехнулся майор. Потом, помолчав, добавил, — вот что, сержант, идите пока в канцелярию. Пусть вам там писаря продаттестат подготовят на десять человек. Пока — на полгода. Остальное вам потом доставят. Вот, возьмите, — майор подал мне короткую записку, — это отдайте старшему писарю. Он всё сделает. А часа через два вам представят всех остальных солдат вашего отряда. Если вопросов нет, можете быть свободны.

Что мне оставалось ответить?

— Есть, господин майор! — развернувшись, я чётким уставным шагом убрался за дверь.

Выходя от майора, я затылком ощущал на себе его взгляд, который, казалось, так и кричал:

«Иди, голубчик, иди. Интересно бы знать, что такого ты в столице натворил, что тебя в нашу глушь отправили? Да с предписанием перекинуть тебя ещё дальше, на горную границу. Иначе, как ссылкой, это и не назовёшь…»

Когда я проходил мимо сидящего в приёмной дежурного капрала, в кабинете комполка коротко звякнул серебряный колокольчик. Капрал, подскочив на стуле, чуть не спотыкаясь, бросился в командирский кабинет. Я слегка придержал шаг и в неплотно прикрытую дверь услышал распоряжение майора:

— Капрала Горши ко мне. Живо!

Спустя два часа после беседы с командиром полка я подходил к зданию штаба. Всё это время я провёл на интендантском складе, утрясая разные снабженческие мелочи и обсуждая с кладовщиком все пункты согласно полученного продовольственного аттестата. За это время с помощью двух работников, состоящих при складе, а также поминанания всей их родни до пятого колена, споров с каптенармусом и достигнутых договорённостей с ним же, мне удалось собрать, упаковать и отложить в сторону всё, что было предписано получить для отряда перед отправкой на границу. И даже немного сверх того… ну, да за неполных двадцать пять лет службы я уж научился правильно общаться с маркитантским людом…

Когда я подошёл к штабу, у крыльца меня поджидал невысокий, коротко остриженный крепыш, назвавшийся капралом Горши. На первый взгляд он производил впечатление опытного, многое повидавшего вояки. Как потом выяснилось, я не ошибся.

— Сержант Грак, — протянул я ему руку.

— Горши, капрал, — ответил он крепким рукопожатием и, хлопнув меня по плечу, добавил, — ну, пойдём, сержант. Буду тебе твоих людей представлять. Они уже ждут на плацу.

Пока шли к плацу, Горши в общих чертах обрисовал мне, что из себя представляют те воины, что выделены в отряд. Откровенно говоря, картинка меня не обнадёживала…

— Скажу сразу: знаю не всех, — признался он в самом начале разговора, — но из тех, кого знаю… в общем, порадовать тебя нечем. Ты, я вижу, воин опытный, бывалый. Я — из таких же. Потому и говорить с тобой буду на равных. Почти все они — новички. На службе пару месяцев, не больше.

— Как? — я чуть не споткнулся на ровном месте. «Это что за свинью мне тут майор подкладывает?» — мелькнуло в голове. Но это были ещё только цветочки….

— Да вот так, — хмыкнул Горши, — похоже, наш майор решил с твоей помощью избавиться от лишнего мусора, обитающего в полку. А что? Формально он предписание выполнил. Людей тебе выделил, продовольствием обеспечил, маршрут указал. Не придерёшься…

— Ладно, давай, рассказывай, — мрачно буркнул я, когда мы уже выходили к плацу.

— Вон, видишь, стоит один? Весь в бантах и с платочком у носа.

— Ну?

— Из разорившихся потомственных дворян. Едва-едва денег наскрёб на приличную лошадь. На офицерский чин средств не хватило, рядовым служит. Зато гонору и спеси — на троих хватит. Чуть что, сразу за меч хватается. И, кстати, машет им более-менее сносно. В полку — второй месяц.

Мы остановились у края полкового плаца, поглядывая на группу молодых воинов в центре площадки и продолжая тихо беседовать.

— Вон тот сухой и длинный, справа — это Спунт. На службе почти год. В общем-то — нормальный. И как воин неплох. Но уж очень горяч и своеволен. А вон тот чернявый — цыган.

— В каком смысле? — не понял я.

— В прямом. Какая-то тёмная история… То ли с бабой что, то ли закон табора нарушил. Точно не знаю… Он с прошлого месяца к нам в полк поступил. Как воин — пустой звук. Ни дисциплины, ни послушания, ни умения воинского. Конь у него, правда, загляденье! На таком коне не стыдно и генералу ездить. Наверняка спёр где-то. Да и сам он наездник, что надо. Это да…

— Давай про остальных, — напомнил я капралу.

— Ну, из остальных… Вон тот крепыш с короткими чёрными волосами, по слухам — внебрачный сын какого-то дворянина. Бастард, в общем. И, по слухам же, цирковой борец. Только молод он слишком для опытного борца-то, — с сомнением в голосе добавил Горши, — лет двадцать ему, не больше. Кстати, тоже на службе чуть больше месяца. Но особо обрати внимание вон на того маленького. Вишь, глазками по сторонам так и шныряет. Этот — из воров.

— Из каких воров? — тут же сделал я стойку, — по солдатским мешкам шарится?