Отряд - [12]

Как бы там ни было, но к часу ночи девятнадцатого числа, через семь часов упорной работы, черновой вариант боевого приказа и плана действий войск по захвату Верхнего, Малого и Большого Сахаляна, а также Айгуня, был готов.

Лично меня он не очень удовлетворил. Мне, как исполняющему дела пограничного комиссара, отводилась роль помощника полковника Волковинского, на которого возложили осуществление непосредственного прикрытия города двумя ротами запасников и местной командой добровольцев, когда Благовещенский отряд под командованием военного губернатора уйдет на китайский берег. И я хотел это исправить. Правда, единственная часть, где отсутствовал офицер Генерального штаба и куда бы я мог попроситься, был отряд полковника Печёнкина.

«С генералом Грибским договорюсь, а с Иваном Николаевичем как-нибудь поладим. В его епархию командования полком и отрядом лезть не буду. Он бы мне братов с Ромкой выделил, мне больше и не надо. А ему разведку организую на высшем уровне. Всё! Утро вечера мудренее», – подумал я уже сквозь сон, развалившись на такой уютной кровати в доме Таралы.

Утром позволил себе потянуться и понежиться немного в постели. Также чуть больше, чем обычно, уделил времени утренним процедурам. Ополоснулся после зарядки в летнем душе рядом с баней. Его схему, бочка с водой над закрытой душевой кабиной, в дно емкости ввернута металлическая труба с краном и душевой сеткой, опробовали ещё семь лет назад, налаживая быт для цесаревича в диких и жарких летом условиях Дальнего Востока. Теперь многие жители Владивостока, Хабаровска, Благовещенска, да и станиц пользовались таким гигиеническим оборудованием в летнее время.

Вода в бочке за теплую ночь и утро нагрелась, но все равно было хорошо. Потом наслаждался, как отточенное лезвие бритвы снимает с моих щёк и шеи щетину. Брил Севастьяныч, как профессиональный брадобрей, заодно успел доложить, что масло и мёд он для госпожи Бутягиной доставил. Молва о том, как она спасла от взрыва больницу, в которой кроме нижних чинов лежали два офицера, включая подполковника, уже гуляет по городу, обрастая фантастическими подробностями.

«Надо будет Константину Николаевичу данное событие как-то так преподать, чтобы он Марфу властью военного губернатора какой-нибудь медалью наградил. Если бы та бомба взорвалась в палате, реально могло много человек погибнуть. Пускай Кольшмидт и Басов находились в другом помещении, но кто его знает, как бы рвануло и какие последствия были бы, – от этих мыслей у меня мурашки пошли по всему телу, особенно, когда представил изорванные взрывом тела двух Марий. – Не приведи господи такого. Что-то дурные мысли в голову полезли».

Одевшись в чистый и отглаженный мундир со всеми регалиями, отправился в резиденцию, где в очередной раз убедился, что жизнь – череда белых и черных полос. Моё, как я уже считал, место в полку Печёнкина час назад занял Генерального штаба подполковник Ладыженский, прибывший рано утром в Благовещенск. Сопливых вовремя целуют, однако. Эта новость абсолютно не прибавила мне настроения, как и последующие похороны погибших казаков и сотника Резунова.

В резиденцию после печальных событий и поминального обеда вернулся вместе с остальными офицерами-генштабистами около пяти вечера. Из-за сильнейшей жары военный совет Грибский устроил на балконе своего дома. На нем присутствовали три генерала – Грибский, Суботич и Александров, нас пятеро – генштабистов-разработчиков боевого приказа и плана, к которым добавился подполковник Ладыженский, начальник всей артиллерии полковник Севастьянов, отрядный инженер-полковник Шефер, полковник Печёнкин, председатель Войскового правления полковник Волковинский и исполняющий обязанности коменданта отряда войсковой старшина Сотников.

Капитан Самойлов зачитал боевой приказ, на карте объяснил порядок действий частей и подразделений. Уточнение деталей заняло ещё около часа, после чего участники совещания разошлись по своим местам – готовиться к переправе и бою, а кто-то – прикрывать эти действия.

В городе уже знали, что готовится нападение на Сахалян и Айгунь, но точные сроки и порядок боевых действий не были известны никому, кроме участников военного совета. Тем не менее большая группа жителей города решила направиться в станицу Верхнеблаговещенскую, правильно предположив, что из-за имеющихся там двух островов на середине реки это самое удобное место для переправы. Задействовав силы полиции и солдат запасного полка, пришлось данную экскурсию прекратить, а потом и перекрыть все дороги из города, что вызвало недовольство горожан.

Почти три недели под обстрелом и бомбами довели нервы обывателей до последней степени психологической напряжённости. Достаточно было какого-то пустяка, чтобы то здесь, то там в городе вспыхивали ссоры, драки. А здесь родные защитники не пускают посмотреть, как ворога громить будут. Утихомирить горожан удалось только благодаря тому уважению, которым пользовался у населения полицмейстер Батаревич. Леонид Феофилактович нашёл нужные слова, чтобы успокоить горожан, заставить их разойтись и не мешать передвижениям войск.