Отряд скорби - [100]

— То есть?

— А разве его нет?

— Так вы верите в Мессию?

— Камерон, я сказал «если». Это очень большое «если».

— Если Мессия — это реальность, и он должен придти, что тогда? взмолился Бак, когда его друг снова двинулся дальше.

— Разве вы не видите, Камерон? Николае уже выполнил большую часть библейских пророчеств. Может быть даже все. Но это уже не моя область знаний. Теперь мне нужно поторопиться. Увидимся в Вавилоне?

— Нет. Я говорил вам…

Розенцвейг остановился и обернулся

— Мне казалось, что вы сказали, будто найдете свои способ добраться туда, чтобы не пользоваться услугами того, у которого вы собираетесь взять интервью.

— Я собирался, но передумал. Я не поеду. Если мне придется работать для изданий, владельцем которых будет Карпатиу, я предполагаю, что скоро мне все равно придется побывать в Новом Вавилоне.

— Что же вы будете делать? Возвращаетесь в Штаты?

— Не знаю. Увидимся.

— Камерон! Улыбнитесь мне в этот исторический день!

Но Бак не сумел изобразить улыбку Он пошел пешком в гостиницу «Царь Давид», где администратор спросил его, по-прежнему ли ему требуется информация с коммерческих рейсах на Багдад.

— Спасибо, нет, — ответил он.

— Хорошо, сэр. Вам письмо.

На конверте был обратный адрес доктора Циона бен Иегуды. Бак прошел в свою комнату, прежде чем вскрыть конверт. Он прочел: «Извините, что покинул вас вчера вечером. Тогда я был не в состоянии разговаривать. Не окажете ли вы мне честь пообедать вместе со мной и проводить меня в международную студию Си-эн-эн? Буду ждать вашего звонка».

Бак посмотрел на часы. Очевидно, было уже слишком поздно. Он все-таки позвонил, но трубку взяла экономка, которая сказала, что раввин уже уехал двадцать минут назад. От досады он ударил рукой по шкафу. Какой чести он лишился из-за того, что пошел в гостиницу пешком вместо того, чтобы взять такси. Может быть, сейчас взять такси до телестудии и встретиться с Ционом после ленча? Но захочет ли раввин разговаривать с ним непосредственно перед выходом в эфир? Бак взял трубку, ответил дежурный администратор.

— Можно заказать такси?

— Конечно, сэр, но оно уже заказано для вас. Вы хотите воспользоваться им сейчас?

— Да. И задержите такси, пока я не спущусь вниз.

— Да, сэр. Пожалуйста, повесьте трубку, вас ожидает новый телефонный звонок. Это был Цион.

— Доктор бен-Иегуда, я так рад, что вы позвонили. Я только что вернулся.

— Я был на подписании, Бак, — ответил Цион со своим сильным еврейским акцентом. Но я постарался сделать так, чтобы меня не видели.

— Ваше приглашение на ленч по-прежнему остается в силе?

— Да.

— Когда и где мы встретимся?

— Как вы смотрите на то, чтобы сейчас, напротив гостиницы?

— Одна нога здесь, другая там!

«Спасибо Тебе, Господь!» Бак тяжело дышал, когда скатывался вниз по ступенькам. «Пожалуйста, дай мне возможность сказать этому человеку, что Ты и есть Мессия!»

В машине раввин пожал Баку руку обеими своими и притянул его к себе.

— Бак, мы вместе пережили совершенно невероятные события. Это связывает нас. Сейчас я очень переживаю по поводу рассказа о моих открытиях. Я хотел бы поговорить во время ленча. Это возможно?

Доктор попросил шофера подвезти их к небольшому кафе в деловой части Иерусалима. Цион — крупный, смуглый, с папкой под мышкой, мягко обратился к швейцару по-еврейски. Их провели к столику у окна, окруженному густой зеленью. Когда принесли меню, бен-Иегуда посмотрел на часы, отложил меню в сторону и снова заговорил по-еврейски. Бак догадался, что он делает заказ для них обоих.

Официант принес им неразрезанный каравай теплого хлеба, масло, круг сыра, майонез, вазу с зелеными яблоками и свежие огурцы.

— Вы мне позволите? — спросил бен-Иегуда, указывая на тарелку.

— Пожалуйста.

Доктор нарезал большими ломтями теплый хлеб, намазал их толстым слоем масла и майонеза, положил сверху дольки огурцов и сыра, сбоку подложил кусочки нарезанных яблок и поставил тарелку перед Баком.

Бак дожидался, пока доктор приготовит такое же блюдо для себя.

— Пожалуйста, не ждите меня. Ешьте, пока не остыл хлеб.

Бак слегка наклонил голову, снова прочитав молитву о душе Сиона бен-Иегуды. Потом он поднял глаза и взял деликатес в руки.

— Вы молитесь, — отметил бен-Иегуда, продолжая готовить себе блюдо.

— Да.

Бак продолжал молиться молча, задавая себе вопрос, о чем сейчас уместно говорить. Можно ли как-то повлиять на человека в течение часа, предшествующего его выступлению, во время которого он поведает миру о результатах своих исследований. Бак почувствовал себя неловко. Между тем, он заметил, что доктор улыбается.

— В чем дело, Сион?

— Я припомнил, как я тут последний раз завтракал с американцем. Это был типичный янки, любитель достопримечательностей. Меня попросили развлечь его. Он был каким-то религиозным деятелем, а мы, как вы знаете, готовы на все, лишь бы угодить туристам.

— Да, — согласно кивнул Бак.

— Тут я совершил ошибку, спросив его, не хочет ли он попробовать один из моих любимых сандвичей, с овощами и сыром. Однако то ли он плохо понимал мой акцент, то ли он понял, но мое предложение не соблазнило его. Он вежливо уклонился и заказал что-то более привычное, что-то вроде лаваша с креветками, насколько я помню. Но я по-еврейски попросил официанта принести дополнительную порцию того, что я заказал, рассчитывая на то, что сработает фактор зависти. Прошло совсем немного времени, и мой американец отодвинул свою тарелку и принялся за то блюдо, которое я заказал.