Отряд - [2]

Вспышка.

Толстый, будто словарь, стейк на кости, которая выглядывает из жирного, зажаренного до хруста мраморного мяса, а поверх него оплывает кусочек приправленного травами масла; стейк едва ли не вздыхает, когда в него вонзается нож, мясо отделяется с покорностью хорошо смазанных дверей…

Вспышка.

Вспышка.

Вспышка.

Чего он сейчас не съел бы? Он жаждал того енота. И окажись теперь у его тушки, сорвал бы с драного меха затвердевшие лохмотья сухожилий, раздавил бы череп и сквозь осколки добрался бы до мозга, который был бы таким же вкусным, как мякоть грецкого ореха.

Почему он просто не съел эту чертову тварь?

Придут ли за ним? Скорее всего, да. Ведь он не только доказательство их неудачи – запоротый дубль в обличье человека, – но и хранитель тайны. А он еще очень и очень токсичный. По крайней мере, так они говорили.

Он не хотел никому навредить. А мысль о том, что, возможно, уже навредил, приводила его в уныние. Как там сказал Эджертон?

«Если это всплывет, Тифозная Мэри[2] покажется всем Мэри Поппинс».

Но он не был злодеем. Его просто загнали в угол, и он поступил так же, как любой человек в подобном положении, – сбежал. А теперь его преследуют. Попытаются ли его схватить и вернуть к Эджертону? Оставалось только гадать, осмелятся ли они теперь так поступить.

Возвращаться он не собирался. Он будет прятаться и оставаться в тени.

Его согнуло пополам, и он едва свалился за борт. Голодные спазмы грызли внутренности. Мужчина сморгнул едкие слезы и увидел яркую точку, танцующую на горизонте.

Остров? Огонь?

* * *

ДОКЛАД О ГЕОГРАФИЧЕСКОМ ИССЛЕДОВАНИИ

ПРИРОДНЫХ РЕСУРСОВ КАНАДЫ

Остров Фальстаф

Расположен в пятнадцати километрах от северной оконечности материка. Самая высокая точка – 452 метра над уровнем моря. 10,4 километра в окружности.

Имеет два места для высадки: одно на западном мысе, другое на северо-восточном выступе. Над северным берегом возвышается гранитный утес, уходящий примерно на 200 метров в изогнутую каменистую бухту.

Местность покрывают зимостойкие травы, кустарники, дурман, сумах оленерогий и лесная голубика. Обилие растительности поддерживает низкий уровень солей в грунтовых водах острова. Верхний слой почвы размывают сильные ветра и осадки.

Населен бурно разрастающимися колониями птиц, морских и сухопутных млекопитающих, рептилий и насекомых. Пеликаны, чайки и другие морские птицы гнездятся на северных скалах. Основные ресурсы – лосось, треска, лещ, морской окунь. Летом у берегов острова греются морские львы, привлекая стаи косаток. Присутствуют местные популяции некрупных, но выносливых енотов, скунсов, дикобразов и койотов. Здешние экземпляры не такие крупные и упитанные, как их материковые собратья.

Единственное приспособленное для зимних условий жилище принадлежит правительству, находится в его же ведении и служит убежищем в чрезвычайных ситуациях, а время от времени местом для проведения образовательных пикников.

Постоянная человеческая деятельность отсутствует.

* * *

2

ТИМ РИГГС – скаут-мастер Тим, как звали его подопечные, – пересек главную комнату хижины, направляясь на кухню, где достал из буфета кружку. Расстегнув рюкзак, он отыскал бутылку «Гленливета».

Мальчики лежали в кроватях – не спали, заметьте; им только разреши – полночи проведут без сна, рассказывая истории о привидениях. А он частенько это позволял. Никто никогда не назвал бы его кайфоломом. Кроме того, для некоторых мальчишек такая поездка была почти каникулами. И для Тима она тоже становилась отпуском.

Он налил себе бодрящего виски и вышел на крыльцо. Одеяло ночи укрывало тихий и спокойный остров Фальстаф. Прибой с грохотом обрушивался на берег в двухстах ярдах ниже по пологому склону. Звук напоминал раскаты грома, который обрушивался на землю.

На крыльце жужжали комары. Мотыльки бились бледными тельцами об одинокую лампочку. Ночная прохлада. Лунный свет пробивался сквозь переплетения обнаженных ветвей. Ни одного высокого дерева – остров представлял собой торчащую из океана голую скалу с редкими заплатками почвы. Деревья выглядели одинаково безобразными, точно дети, вскормленные на прокисшем молоке.

Тим покатал во рту виски. Как единственному врачу на северном побережье острова Принца Эдуарда, ему непозволительно было употреблять алкоголь публично. Но здесь, за много миль от работы и обязанностей, которые та налагала, выпивка казалась обычным делом. И даже обязательным.

Тим наслаждался этими ежегодными поездками. Кто-то счел бы это странным – разве с него не довольно одинокой жизни на мысе, в продуваемом всеми ветрами доме? Но уединение ощущалось совсем иначе. Два дня они с мальчишками будут предоставлены сами себе. В единственной на острове хижине и на нескольких тропах в округе. Сегодня вечером их вместе с припасами высадил катер, который должен вернуться в воскресенье утром.

Поездка едва не отменилась. Прогноз погоды обещал шторм в выходные. Синоптики сообщали, что с Северного моря надвигается один из тех нашпигованных грозовыми тучами монстров, которые изредка проносились по островной провинции, – одновременно и бури, и торнадо, они срывали с крыш черепицу и выдергивали молодые деревца. Но судя по последним синоптическим картам, шторм поворачивал на восток, к Атлантике, где и обрушит свою ярость на бескрайние и пустынные воды.