Отряд-3. Контрольное измерение - [32]

Михаил достал сигарету и, не торопясь, закурил.

– Ну, – не выдержал Майер, – и что? К чему ты всё это рассказал?

– Да я ещё не рассказал. Слушайте дальше. Не знаю уж, какие там грехи у Игната Кривого на душе лежали, а только повесился он одним скучным днём. Прямо в хате своей и повесился. Мы в деревне нашей бедно жили, но из его нехитрого добра никто себе ничего не взял. Никто, кроме Семёна Вихрова. Бесшабашный был дядька. Вроде нашего Валерки, только постарше. Вот он взял топор покойника. Хороший, надо сказать, был топор, новый. Говорил Семёну мой дед, чтобы не брал он ничего, что Кривому принадлежало, но тот не послушался. И поплатился. Схоронили Игната за кладбищенской оградой. А через три дня Сеня тем топором себе на левой руке два пальца и отрубил, когда дрова колол. Указательный и средний. И ведь трезвый был, заметьте. Сам говорил потом, не знаю, мол, как это случилось. Будто кто-то топор подтолкнул да направил мимо полена точно на пальцы. Я, говорит, и понять ничего не успел. Тяп – и нет двух пальцев! Морок. Наваждение. Такая, вот, история. А вы говорите, не бывает. Всё бывает, права Аня.

– Не знаю, не знаю… – покачал головой Дитц. – Вас, русских послушать, так выяснится, что за каждым пнём какой-нибудь леший прячется, а в автомате моём дух живёт, который ублажать надо, чтоб оружие стреляло хорошо. Дикий вы народ, всё-таки.

– А может и сидит, – не стал возражать Малышев. – Кто ж его знает….

Немцы рассмеялись.

– Бессмысленный спор, – сказал Велга. – В чём-то Аня, может, и права. Но лично я склонен думать, что машины сами по себе взбунтоваться не могли. Кто-то или что-то ими управляло и управлять продолжает. Не знаю, что это. Или кто. Но знаю совершенно точно, что, если этот управляющий разум существует (а он должен существовать), то его можно найти. А если можно найти, то можно и уничтожить.

– Или с ним договориться, – подсказал Дитц. – Вот тут я с тобой, Саша, полностью согласен. А то ударились в мистику, понимаешь…

– Это не мистика, – сказала Аня. – Это объективная реальность. Просто тебя, Хельмут, не так воспитывали и тебе трудно это понять. Ничего, поймёшь. Со временем.

– Может быть, может быть… – не стал спорить обер-лейтенант. – Скажите, Леонид Макарович, а вы этот самый управляющий разум искать не пробовали?

Леонид Макарович открыл, было, рот, чтобы ответить, но не успел, – пронзительный крик горна прервал беседу, прилетев откуда-то сверху, со стороны административного корпуса.

– Это сигнал тревоги, – привстал со своего места Леонид Макарович. – Черт, неужели патруль…. Странно, мы, вроде, в запретную зону не совались… Или это лес? Ну-ка, Соболь, – пулей туда и назад. Узнай в чем дело.

Но Соболю никуда срываться не пришлось, – молодая черноволосая женщина, одетая в мужскую фланелевую рубашку и кожаные штаны, с луком в руках и колчаном за плечами выскочила из-за угла столовой и бегом направилась прямо к ним.

– Тревога, Леонид Макарович! – звонко крикнула она на ходу. – Это племя Хрипатого! Их много и они тащат с собой баллисты!

Отряд вместе с Леонидом Макаровичем и двумя совсем молоденькими девчушками, взятыми в качестве адьютантов-посыльных, расположился на панели перекрытия третьего этажа недостроенного здания, которое находилось как раз возле бетонного забора с той стороны, откуда наступала вооруженная банда.

Племя лихорадочно занимало оборону (сразу стало заметно, какое оно маленькое и как мало в нём мужчин), подтаскивая к забору лестницы и громоздя друг на друга ящики, с которых можно стрелять. Все делалось быстро и чётко – было видно, что подобные действия на случай внезапной атаки отрабатывались не раз, и Дитц одобрительно хмыкнул, наблюдая как быстро боеспособные мужчины и женщины племени вооружились, облачились в невесть откуда появившиеся бронежилеты и каски (вместе с луками и полными стрел колчанами подобная экипировка смотрелась довольно комично, но никто из отряда даже не улыбнулся) и заняли свои места.

Противник появился со стороны той же дороги, откуда прибыл утром и отряд и теперь, построившись в боевой порядок, замер, чего-то выжидая, метрах в ста восьмидесяти – двухстах от бетонной стены завода.

– Около трёхсот человек, – сообщил Шнайдер, опуская бинокль. – Может, больше. И в основном – мужчины. Четыре баллисты. Надо же, я такие раньше только на картинках в школьном учебнике истории видел.

– Да, – не замедлил подтвердить всезнающий Хейниц. – Практически точная копия римской баллисты. Дальность стрельбы каменными ядрами, если мне не изменяет память, около трёхсот метров. Это в среднем.

– Вижу, – сказал Дитц. – Сколько у вас бойцов, Леонид Макарович?

– У меня всего-то двести тридцать человек, – зло сплюнул на бетон тот. – Из них двадцать детей и пятнадцать подростков. Мужчин, умеющих держать оружие, сорок человек. И восемьдесят пять, обученных стрелять из лука, и относительно боеспособных женщин. А баллиста у нас только одна. Вон её уже тащат.

– Не густо, – сказал Велга. – Но вы не переживайте, мы вас в обиду не дадим. Убивать, конечно, людей не будем, а вот урок, если придётся, преподнесём. Кстати, а что им, вообще, надо?