Отражения - [52]

 Он должен выглядеть довольно посредственно в простом сером спортивном костюме, но это было не так. Несмотря на свою юность, Рут понимала, что есть люди, которые никогда не будут выглядеть ординарно. Они всегда привлекают внимание, не прилагая для этого никаких усилий. Но это больше, чем просто лицо и тело. Это аура.

 Когда он танцевал с Линдси, Рут была захвачена их игрой. Николаю, в отличие от юного Ромео, было уже двадцать восемь, и вполне возможно он сейчас находился в самом зените своей танцевальной карьеры. Но она поверила ему. Он излучал нежную молодость и волшебство первой любви. Никто бы не стал подвергать сомнению любую роль, которую исполнял Николай Давыдов. Сейчас она пыталась увидеть в нем мужчину, но почти боялась смотреть. Для нее была очень важна легенда. Рут все еще оставалась немного ребенком, чтобы хотеть верить в несокрушимых героев.

 Она считала его необыкновенно красивым, но требовательный взгляд и слегка искривленный нос не позволяли лицу казаться слишком мягким. Рут этому радовалась, и даже не знала почему. Сейчас, пока Ник изучал коллекцию дисков Линдси, Рут могла видеть лишь его профиль. Его лоб слегка блестел от пота, что подтверждало напряженность танца, который он только что исполнил. Его брови были опущены, и хотя Ник сейчас внимательно смотрел на вкладыш одного из дисков у себя в руках, Рут стало интересно, о нем ли он сейчас думает. Николай казался таким отстраненным, погруженным в свои собственные мысли. Рут подумала, что, возможно, именно такими и должны быть легенды: отдаленными и неприступными.

 И все же Линдси никогда не была такой, рассуждала Рут. И Давыдов сначала таким не казался. Он был дружелюбным, вспомнила она, и улыбался ей.

 «Может, он вообще забыл обо мне, — подумала она, ощущая себя маленькой и глупой. — И почему он хочет увидеть, как я танцую? — Она выпрямила спину, ощутив гордость. — Он сам попросил, — напомнила она себе. — Точнее, даже приказал. И он запомнит меня, когда я закончу, — с уверенностью решила она, подойдя к станку для разминки. — И в один прекрасный день, — подумала она, вставая в первую позицию, — я буду танцевать с ним. Так же как Линдси».

 Не говоря ни слова, Давыдов отложил диск, что держал до этого в руках, и начал расхаживать по студии. Своими движениями он отчасти походил на загнанное в клетку животное. Рут ошибалась: он не забыл о ней, просто его мысли были сейчас полностью сосредоточены на женщине, скрывающейся за дверями кабинета. Когда Линдси умчалась из комнаты, в ее глазах плескались боль и одиночество. Давыдов ненавидел этот взгляд.

 Сегодня у Линдси выдался слишком эмоциональный день. Он наслаждался радостью Линдси, когда она впервые увидела его на улице. Ее глаза сияли от переполнявших ее чувств. Будучи эмоциональным человеком, Давыдов хорошо понимал таких людей. Он восхищался способностью Линдси говорить без слов, и делать это со всей страстью.

 Не могло быть никакой ошибки относительно чувств Линдси к Сету. Это он заметил мгновенно. И хотя Сет был сдержанным человеком, Николай и с его стороны заметил кое-что — слабый разряд, похожий на мягкое колебание воздуха. Но Сет оставил Линдси, не обняв ее, даже не дотронувшись, и был скуп на слова. Николай решил, что ему никогда не понять сдержанности американцев и их нежелания касаться друг друга.

 Все же он знал, что холодное прощание причинит Линдси боль, но не опустошит. Для этого она была слишком сильна. Он был уверен, что существовало нечто большее, нечто более серьезное. Ему хотелось поддаться первому порыву, ворваться в кабинет и узнать суть проблемы, но он понимал, что Линдси нужно время. И он предоставит его ей.

 И еще оставалась девушка.

 Он повернулся посмотреть, как Рут разминается у станка. Солнце, струящееся через окно, отражалось в зеркалах и сияло вокруг Рут, пока она поднимала ногу вверх под практически невозможным углом в девяносто градусов. Девушка держала позицию ровно, без особых усилий.

 Николай нахмурился, сощурив глаза. Когда он увидел ее там, снаружи, она показалась ему милой девушкой с экзотическими чертами лица и хорошими костями. Все же он видел перед собой ребенка, еще даже не окончившего школу, а теперь перед ним была женщина. Просто игра света, подумал он, шагнув вперед. Что-то шелохнулось в нем, но он быстро подавил это ощущение.

 Рут пошевелилась, солнечный свет изменился, и перед ним снова была молодая девушка. Напряжение, появившееся в плечах, тут же испарилось. Он с улыбкой покачал головой, подивившись своему воображению. Снова превратившись в сурового профессионала, он вернулся к музыкальному центру и выбрал диск.

 — Подойди, — произнес он командным голосом. — Я буду называть комбинации.

 Рут тяжело сглотнула, пытаясь притвориться, что она каждый день танцует перед Николаем Давыдовым. Но обнаружила, что не может отойти от станка даже на шаг. Николай улыбнулся, мгновенно распознав волнение девушки.

 — Подойди, — более мягко повторил он. — Я редко ломаю ноги своим танцорам.

 Он был награжден быстрой, мимолетной улыбкой, прежде чем Рут вышла в центр комнаты. Выбрав композицию, Николай начал называть комбинации.