Отражения - [17]

 — А я-то думала, что ты всегда безукоризненно вежлив.

 — Все зависит от ситуации, — сказал Сет. Он расслабленно сидел на своем стуле, положив одну руку на низкую спинку, и смотрел на Линдси. — Ты красивая. Мне нравится смотреть на красоту.

 — Спасибо. — Она решила, что к концу вечера должна привыкнуть к его прямому взгляду. — Сет, — она чуть наклонилась вперед, подталкиваемая собственными мыслями, — этим утром, когда я смотрела на Рут, я знала, что у нее есть талант. Днем во время занятий я была впечатлена еще больше.

 — Для нее очень важно учиться у тебя.

 — Но так не должно быть. — Быстро продолжила Линдси, заметив, как Сет слегка сощурил глаза. — Я не в состоянии дать все, что ей необходимо. Возможности моей школы ограничены, особенно для такой девочки, как Рут. Она должна учиться в Нью-Йорке, в школе, где занятия будут более централизованными и интенсивными.

 Сет ждал, пока официант открывал бутылку и наполнял бокалы. Он поднял свой бокал, внимательно изучил содержимое и только потом заговорил.

 — Разве ты не достаточно компетентна, чтобы обучать Рут?

 От его тона брови Линдси взлетели вверх. Когда она заговорила, ее голос больше не был теплым.

 — Я компетентный преподаватель. Просто Рут нуждается в дисциплине и преимуществах других школ.

 — Тебя легко задеть, — заметил Сет, затем сделал глоток вина.

 — Разве? — Линдси тоже сделала глоток вина, стараясь быть такой же уверенной, как он. — Может быть, я просто темпераментна, — предположила она, довольная своим прохладным тоном. — Вполне возможно ты слышал, что танцоры очень чувствительны.

 Сет лишь повел плечами.

 — Рут собирается работать с тобой больше пятнадцати часов в неделю. Разве этого не достаточно?

 — Нет. — Линдси отставила свой бокал и снова подалась вперед. Она решила, что если он задает вопросы, то не может быть абсолютно неблагоразумным. — Она должна ходить на занятия каждый день, и они должны быть более специализированы, чем я могу позволить, потому что у меня просто нет других учениц ее уровня. Даже если я буду заниматься с ней лично, этого не достаточно. Ей нужны парные занятия. В моей школе четыре мальчика, которые приходят раз в неделю только чтобы отточить свои движения для футбола. Они даже не участвуют в выступлениях.

 Разочарование исчезло. Теперь она говорила спокойным и твердым голосом, стараясь заставить Сета понять.

 — Клиффсайд не является культурным центром восточного побережья. Это маленький американский городок. — В ее жестах была естественная, неожиданная красота. Музыка движений, тихая и мягкая. — Здесь живут простые люди, не мечтатели. У танцев нет какой-то практичной цели. Они могут быть хобби, удовольствием, но здесь не думают о них как о карьере. Как о способе жить.

 — Ты выросла здесь, — заметил Сет, добавив еще вина в бокалы. В свете свечей льющаяся жидкость мерцала золотом. — Ты сделала танцы карьерой.

 — Это верно. — Линдси провела пальцами по краю бокала. Она медлила, пытаясь найти правильные слова. — Моя мать, как бывшая профессиональная балерина, была очень… требовательной в отношении моих занятий. Я ездила в школу в семидесяти милях отсюда. Мы проводили в пути очень много времени. — Она снова посмотрела на Сета. На ее губах медленно появлялась улыбка. — Моим учителем была изумительная, прекрасная женщина, на половину француженка, на половину русская. Сейчас ей почти семьдесят и она больше не берет учеников, иначе я умоляла бы тебя послать Рут к ней.

 Голос Сета был спокойным и невозмутимым, как и в начале их беседы.

 — Рут хочет заниматься с тобой.

 Линдси хотелось закричать от негодования. Она взяла бокал и сделала глоток вина, прежде чем это чувство прошло.

 — Когда я приехала в Нью-Йорк, мне было семнадцать, как и Рут сейчас. У меня за плечами уже были восемь лет интенсивных тренировок в крупной балетной школе. В восемнадцать я присоединилась к труппе. Конкуренция за каждое место просто бесчеловечная, а тренировки… — Линдси замолчала, затем улыбнулась и покачала головой. — Это неописуемо. Рут нужно все это, она это заслужила. И как можно скорее, если она хочет стать профессиональной балериной. Ее талант просто требует этого.

 Сет не спешил с ответом.

 — Рут еще ребенок, на долю которого выпало много несчастий. — Он подал знак официанту, чтобы принесли меню. — Нью-Йорк никуда не денется через три-четыре года.

 — Три-четыре года! — Линдси отложила меню в сторону, даже не взглянув на него. — Ей будет уже двадцать.

 — Хороший возраст, — сухо заметил Сет.

 — Мы говорим о балете, — ответила Линдси. — Не многие из нас танцуют после тридцати. Да, у мужчин есть несколько лет в запасе для характерных ролей, и временами появляются такие потрясающие личности, как Фонтейн.[6] Но это исключения, а не правило.

 — Поэтому ты не возвращаешься? — Все мысли Линдси замерли на этом вопросе. — Ты считаешь, что в двадцать пять твоя карьера окончена?

 Линдси подняла свой бокал, затем опять поставила его.

 — Мы говорим сейчас о Рут, — напомнила она, — не обо мне.

 — Тайны интригуют, Линдси. — Он взял ее руку и перевернул вверх, изучая ладонь, потом снова посмотрел ей в глаза. — Красивая женщина с секретами становится просто неотразимой. Ты когда-нибудь думала о том, что руки некоторых женщин просто созданы для поцелуев? Твои именно такие.