Отражение - [7]

Именно в кинотеатре, в полутемном зале, когда на экране происходило нечто душещипательное настолько, насколько были способны передать это французский кинематограф и Ален Делон, их руки впервые встретились. Переживания героев фильма слились с их собственными, а, может, просто стали поводом для проявления первой в жизни Семена нежности по отношению к девушке. Через ее руку, ему казалось, он ощущал ее всю: и тело, и душу. И хотелось, чтобы вместе с фильмом эти ощущения не кончались.

Слегка кружилась голова, и он парил в каком- то особом трехмерном пространстве: между реальностью, фильмом и незнакомым всепоглощающим чувством найденного счастья.

Потом был первый поцелуй в подъезде, долгий, но безвкусный, ибо само волнение было больше и выше всех ощущений. Но именно этот поцелуй заставил их смотреть друг на друга совсем иначе. Именно тогда Семен определил для себя, что рядом с ним самая красивая и самая близкая ему девушка па свете. Были еще поцелуи, был еще целый океан нежности, и была сумасшедшая июньская ночь на даче, когда, забыв о выпускных экзаменах, забыв вообще, что в мире существует что-то еще, кроме двух переплетающихся тел и тонущих друг в друге взглядов, они клялись в вечной любви и мечтали о долгой и счастливой жизни...

Оля пришла в дом Рогозиных уже после выпускного бала. Пришла специально, чтобы познакомиться с Татьяной Васильевной и Андреем Георгиевичем. Но первым, кого она увидела, был Степан. Он открыл ей двери и тут же был нежно поцелован в щеку, да еще и помаду ему со щеки платком оттерли. И лишь потом запоздало в прихожую вошел Семен. И только по взволнованному виду Семена Ольга смогла понять, кто есть кто.

— Ой, ты говорил, что вы близнецы... Н-но... Да вы просто копии!

— Можно я буду оригиналом? — улыбнулся Семен.

— А у вас нет копии? — с хитрым прищуром спросил Степан.

7

Родители, особенно Ольгины, легко отбили абитуриентам свадебное настроение. На семейных советах доброжелательно и с подобающим уважением отнеслись к их чувствам, но решено было, что сначала необходимо штурмовать вузы, отучиться хотя бы курс, а там будет видно. Тот, кто придумал, что чувства проверяются временем и прочими побочными неприятностями, может быть и философ, но далеко не любовник. Наверное, никудышный любовник. Чувства не проверяются, чувства изматываются. И иногда кажется, что окружающим это доставляет удовольствие. Самым беспощадным был аргумент Елизаветы Сергеевны: «А на чью зарплату вы собираетесь жить?». Радуга не растаяла, ее разбивали вдребезги, и осколки, падая с головокружительной высоты, больно ранили влюбленные души. Вся эта бытовая сермяжная правда жизни была обрушена на них селевым потоком, и мир мгновенно посерел и съежился. Нет, никто не был против большой и настоящей любви (ибо с этих пор Семену и Ольге стало казаться, что у всех остальных она какая-то поддельная, а у старшего поколения — просто привычка к совместному проживанию, не приносящая ежедневной радости видеть друг друга), все было подчеркнуто интеллигентно и порядочно, отчего несостоявшихся молодоженов с лица воротило. Они уходили по вечерам к реке, чтобы вдали не от посторонних глаз, а от глаз родных жить в своем наполненном мечтами и нежностью мире.

Это из сегодняшнего дня Семен улыбался над своей и Олиной наивностью, над юношеским порывом пойти наперекор всему. Улыбался и одновременно жалел, что не поступил так, как подсказывало ему сердце. Ибо только через кажущиеся безумными поступки влюбленных во всех прочитанных им книгах двое преодолевали все невзгоды и добивались своего романтического книжного счастья.

Ведь хотели они даже тайно обвенчаться и, если потребуется, выкинуть комсомольские билеты, хотя Семен был против. Батюшка в Знаменской церкви выслушал их так же внимательно и уважительно, как слушали их родители, порадовался их желанию заключить брак на небесах, но закончил печально и безысходно:

— К сожалению, дорогие мои, Церковь отделена от государства, и я не могу повенчать вас до тех пор, пока не увижу документа о вашем гражданском браке. Да ведь вам еще и осьмнадцати нет... А храм посещайте чаще, на службы приходите, Бог вам поможет сохранить вашу любовь в чистоте и во времени.

Домой Семен приходил поздно, проводив Олю, и еще умудрялся садиться рядом с братом за учебники.

— Ну что, жених, — ухмылялся всякий раз Степан, — невеста еще не передумала? А в салон для новобрачных нынче клевые ботинки привезли. Вот бы мы с тобой там подзатарились!..

— Да иди ты!.. — отмахивался Семен.

— И почему девкам романтики, вроде тебя, нравятся? — искренне удивлялся Степан. — Мечтатели! Стихоплеты!

— Это кому как.

За этими пустыми, как казалось Семену, перебранками он не замечал главного: настоящей, давно будто бы ушедшей в детство зависти Степана. А ведь читал «Двух капитанов» Каверина, да смотрел по телику не раз: но ничего ромашовского в Степане не видел. Это уж из сегодняшнего дня сравнивал.

Сколько не готовься к вступительным экзаменам, а времени все равно не хватит. Но Семену не хватило элементарного везения. Ольге, поступавшей на филологический факультет, достался ее любимый Гоголь, а Семену, мечтавшему об археологических раскопках, — народовольцы, о которых он смутно помнил, что ходили в народ да взрывали всех подряд, не щадя ни старых, ни малых. Так и сказал. А оказалось — это герои, борцы с царизмом, единственной ошибкой которых был социалистический утопизм. Семен с его бестроечным аттестатом остался за порогом университета, а Степан без проблем поступил на экономический факультет. Причем принципиально: только бы подальше от брата. Но, надо отдать ему должное, не злорадствовал, а переживал вместе с отцом и матерью, даже хотел пойти и забрать документы.