Один из охранников глазел на него с насмешливым удивлением, потом толкнул пальцем. Кристофера повело вбок, но он, похоже, даже не заметил.
— Не сметь трогать его! — приказал Рази, проталкиваясь через строй охранников. — И немедленно отпустить ее!
Он сердито заворчал, ударив стражника по руке, чтобы тот оставил Винтер в покое. Она освободилась от хватки, потирая занемевшие запястья, не отрывая взгляда от Кристофера.
Рази расталкивал солдат в стороны, намереваясь добраться до друга. Но до того, как ему это удалось, Джонатон схватил Кристофера за волосы и снова сильно приложил о дерево. На этот раз Кристофер упал: со стоном сполз на землю, — но глаза оставались открытыми, из носа хлынула кровь.
Рази обеими руками нанес ощутимые удары в грудь королю. Джонатон качнулся вбок и удивленно посмотрел на сына, словно тот упал с неба. Начальник стражи ступил было между отцом и сыном, подняв кулак, но Джонатон остановил его жестом. Потом осмотрел Рази сверху вниз с недоуменным презрением и спросил:
— Что ты делаешь, мальчик?
— Он мой друг! — крикнул Рази. — Он защищал меня!
Лицо короля побагровело от гнева, он внезапно схватил сына за ворот и несколько раз встряхнул так, что юноша не мог вздохнуть.
— Твой друг? Друг? Ты не простолюдин, мальчишка! У тебя нет друзей! Только подданные! Он твой подданный!
Винтер зажала рот руками, не зная, что делать дальше. Она походила на беспомощного ребенка среди великанов. Взгляд девушки неотрывно следил за Кристофером, который виднелся за частоколом ног стражи. Несчастный юноша медленно приподнимал и опускал правую руку, безрезультатно силясь что-то сделать, направив мутный взгляд на пестрый полог леса над головой.
— Он защищал меня! — Голос Рази сорвался от отчаяния, и Джонатон отпустил его, чуть оттолкнув и дав отступить на шаг назад.
— Он обманул нас, — сказал король угрожающе низким голосом. — Убил человека, которого мы хотели взять живьем, лишил трон важных сведений. Его посадят в тюрьму, Рази, и посмотрим, скольких еще пальцев он лишится, прежде чем я почувствую себя отомщенным.
Рази вскрикнул безрассудно, но на этот раз трое охранников успели удержать его, пока он не вцепился королю в горло. Винтер громко всхлипнула и в страхе крепко сжала губы, желая провалиться сквозь землю, когда Джонатон обратил на нее зловещий взгляд. Она видела, что он оценивает ее, как будто щелкают костяшки на счетах, точно планы, возможности и схемы формируются и обретают форму, пока он просчитывает ее роль во всем этом.
— Что ты здесь делаешь, леди-протектор? Мурхоки тоже идут мне наперекор?
Рази застонал и закрыл глаза в отчаянии:
— Ну оставь ты их, отец! Умоляю!
Король рыкнул на него так, что Винтер вздрогнула всем телом. Джонатон занес кулак над сыном, задержав удар лишь в последний момент, и потряс им перед лицом Рази, теперь яростного и непокорного:
— Перестань говорить, как крестьянин! Ты не умоляешь! Ты никогда не должен умолять! Ты наследник трона!
— Солнце так ослепило Ваше Величество, — прорычал Рази, оскалив зубы и брызжа слюной, яростно вырываясь из захвата стражи, — что король перепутал и принял меня за моего брата!
Отец и сын стояли друг напротив друга, как волки, оспаривающие территорию. Потом постепенно в выражении лица Джонатона что-то добавилось — более темное, чем ярость. Он по-другому взглянул на Рази: оценивающе, вверх-вниз. Винтер не понравился этот новый взгляд — отстраненный и расчетливый, гнев отступил перед точной оценкой все еще охваченного неистовством сына.
На земле под деревом Кристофер пробормотал что-то по-мерронски и завалился на бок. Король глянул на него и кивнул стражникам.
— Уведите его, — сказал мимоходом. — Пусть познакомится с пыточным стулом, а оставшиеся в живых следователи выжмут из него все.
Винтер закричала в панике и попыталась пробиться к Рази, но тот не отреагировал. Юноша стоял напряженный, глядя на отца; грудь его вздымалась и опадала от частого, поверхностного дыхания.
Двое солдат подхватили Кристофера, который болтался между ними, как тряпка. Он снова пробормотал по-мерронски: «Из мисэ… феар саор». Попытался поднять голову, но не смог, так что лица не было видно за всклокоченными, окровавленными волосами.
Джонатон медленно повернул голову и встретился взглядом с Рази. Винтер увидела тайный триумф на лице короля, и ее сердце замерло.
— Ну, мальчик? — спросил Джонатон.
— Я не буду носить пурпур, — очень тихо ответил Рази.
— Нет, будешь, — сказал король. — Будешь сидеть, где приказано, не протестуя. Будешь есть каждое блюдо. И ты будешь носить пурпур!
Рази затряс головой, расстроенный и отчаявшийся.
— Я не буду носить пурпур, — снова прошептал он, сверкнув глазами.
Кристофер прилагал усилия, пытаясь идти самостоятельно. Он уже держал голову по нескольку секунд, пытался перебирать ногами, слабо сопротивляясь державшим его солдатам.
— Девочка… — невнятно произнес Кристофер, и глаза Винтер наполнились слезами, когда она поняла, что он обращается к ней.
— Я здесь, Кристофер, — сказала она. — Все в порядке!
Он снова приподнял голову, уставившись сквозь спутанные слипшиеся волосы, не видя ничего.
