Отравление в шутку - [59]

— Я хочу, чтобы вы успокоились и не издавали ни звука, — сказал он. — Сядьте на тот стул. Прошу всех соблюдать тишину. — Он слегка подтолкнул Мэри, и она повалилась на стул.

Затем появился Том, бледный, с резкими чертами лица, темными волосами, в броской, но потрепанной одежде, напоминающий не то гангстера, не то Джона Уилкса Бута,[37] не то Франсуа Вийона,[38] вызывающего и в то же время напуганного. Его глаза быстро моргали.

— Вот ваш отец. — Росситер указал на судью. — Подойдите и извинитесь перед ним за то, что вы сделали в ту ночь, когда он выгнал вас из дома.

— Я болен, — пронзительным голосом отозвался Том, выставив вперед руку, словно кого-то отталкивал. — Мне плохо! Отойдите от меня. Я могу говорить со своим отцом без того, чтобы вы встревали и…

Росситер схватил его за воротник.

— Джинни говорила мне, что той ночью была сильная метель. Вы бы не смогли пройти две мили до города в такой буран, да и не любили ходить пешком даже в хорошую погоду. Но вам нужно было достойно уйти со сцены, верно? Думаю, вы спали в каретном сарае.

Том испустил вопль, когда Росситер поднял его, как куклу чревовещателя, и пронес через комнату к креслу судьи Куэйла.

— Не знаю, сэр, — продолжал высокий англичанин, — почему вы так боялись руки, которую отломали от этой статуи, но ваш сын знал, что вы ее боитесь. У него мстительная натура, и он любит — во всяком случае, любил — истории о привидениях. В нем осталось много детского — я это знаю, так как того же немало и во мне. Когда он находился в каретном сарае, негодуя из-за того, как вы с ним обошлись, ему пришла в голову мысль напугать вас перед уходом…

Судья Куэйл сидел прямо — взгляд его был абсолютно бессмысленным. Том все еще болтался в воздухе, вереща, словно кукла чревовещателя. Наконец Росситер отпустил его, и он плюхнулся на ковер в сидячем положении, выглядя на редкость нелепо.

Росситер улыбнулся судье:

— Знаете, сэр, я настоящий чародей и экзорцист.[39] Вы только что видели, как я изгнал дьявола и бросил его на пол. Вид у него довольно комичный, не так ли? Вот что пугало вас годами. — Его усмешка стала шире. — Как и большинство дьяволов, он выглядит глупо, если его схватить за шиворот или за штаны и вытащить на свет. Но если вы держите его в себе и никогда о нем не говорите, он становится опасным.

Судья попытался подняться, но не смог. Он посмотрел на сына. Рот Тома был измазан жиром, а порез на губе слегка кровоточил. Взгляд был вызывающим и одновременно жалким.

— Вы имеете в виду… — начал судья Куэйл.

— Конечно, это всего лишь предположение, — прервал его Росситер. — Но думаю, Том обошел вокруг дома и попытался заглянуть в окно. Он вскарабкался вон туда. — Росситер ткнул пальцем в сторону окна, сквозь которое он сам осуществил выход на сцену, столь внезапно появившись в библиотеке. — Джинни говорила мне, что позже взошла луна и что вы спали здесь на кушетке. Вероятно, Том увидел вас. Я проверил, какой эффект произведет моя собственная рука в этом окне, и здорово напугал мистера Марла и окружного детектива. А среди ночи, при лунном свете, эффект, очевидно, был еще более впечатляющим. Особенно если Том покрасил перчатку белой краской и использовал ее, вероятно, вкупе со старым черным чулком, чтобы скрыть остальную часть руки. Если у окна стоял стол, вам могло показаться, будто рука ползет по нему в комнату…

Росситер говорил беспечным тоном и с сочувственной улыбкой, как будто объяснял ребенку, что напугало его в темноте. Остальные молчали. Сцена была предоставлена Росситеру, и он наслаждался этим вовсю. Потом ему пришла в голову новая мысль, и он виновато повернулся ко мне:

— Должно быть, мистер Марл, вы подумали, что я рехнулся, увидев меня шарившим в каретном сарае. Я подозревал, что произошло, но не был уверен в том, что за этим кроется. Я сказал вам, что расследую, вы спросили, что именно, и я ответил, что не знаю. Это была правда. Но я нашел ведро со следами белой краски, старый черный чулок и каретный полог, которым Том, очевидно, укрывался той ночью, и сказал вам, что все зависит от метели, что также было правдой. Джинни говорила мне, что вы использовали каретный сарай для игр…

Том начал подниматься, но Росситер снова схватил его за воротник и заставил сесть на пол. Джинни истерически засмеялась.

— Значит, — заговорил я, — кроме этого случая, не было никаких появлений… руки?

— Меня озадачивает то, почему вы, сэр, — Росситер снова взъерошил волосы и с сочувствием посмотрел на судью, — вообще боялись белой мраморной руки. Я знаю, что вы ее боялись, так как этот дешевый актеришка, который сейчас сидит на полу, упомянул об этом в ту ночь, когда вы вышвырнули его отсюда. Кажется, никто этого не знает, и я в том числе… Думаю, вам пойдет на пользу, если вы нам расскажете.

Но судья все еще не мог сосредоточиться. Он выглядел ошарашенным, как будто яркий свет был направлен ему прямо в глаза.

— Мой сын… — с усилием произнес он, — мой сын сделал это?

— Дайте мне подняться! — Том начал извиваться на полу.

Росситер отшагнул назад.

— Не понимаю, почему вы устраиваете такую суету! Да, я это сделал! Ну и что? Я уже давно обо всем забыл. Мне казалось, вы говорите о чем-то важном… — Он огляделся вокруг и при виде наших бесстрастных лиц побледнел еще сильнее. — Ради бога, не смотрите на меня так! С тех пор прошли годы, и это была просто шутка…