Отпусти своего демона - [7]

Они провели вместе ночь и утром расстались.

Они больше никогда не встретятся – таково было условие Гретхен. Она попросила об одолжении, и Иван не смог отказать, не подозревая, что сдержать слово будет так трудно. Он хотел ее увидеть. Спустя два года хотел сильнее, чем прежде.

Гретхен состояла в браке, но из-за проблем у супруга не могла забеременеть. Они решили выбрать здорового привлекательного мужчину и зачать ребенка с его помощью. Со слов Гретхен, Джек идеально подходил для этой роли.

Самое смешное, что он согласился. Он не имел склонности романтизировать прошлое, но воспоминания об их единственной ночи перекрывали все короткие и длительные интрижки, что были до и после. Их тела идеально подходили друг другу и взаимодействовали на каком-то ином энергетическом уровне. Иногда ему казалось, что его память играет с ним злую шутку, добавляя иллюзорных штрихов и ощущений. Но разве он не чувствовал ровно то же и два года назад, ранним мюнхенским утром, опустившись на колени перед Гретхен и спрятав лицо в ее коленях?

Иван отлично помнил, какие испытывал эмоции, – и жаждал их повторить. Он не знал, требовалась ли для этого та же женщина, или близкая по неоднозначности ситуация, или то и другое вместе. Он намеревался начать с самого простого: встретиться с Гретхен.

О ребенке думал в последнюю очередь. Любопытно взглянуть на плоть от своей плоти – но без сантиментов. Участвовать в жизни ребенка или претендовать на роль законного папаши он точно не планировал. Он выступил в роли донора спермы, ни больше ни меньше. Сделка есть сделка. По-настоящему его интересовала только женщина.

И здесь начинались определенные трудности. Медсестра дала Джеку понять, что любит своего мужа и счастлива в браке. Стефан идеальный мужчина – и при других обстоятельствах она бы не изменила ему. При таком раскладе она, скорее всего, откажется от встречи, даже зная, что дальше чашки кофе в общественном месте не зайдет. Да и с чего бы ей соглашаться? У нее все в порядке, она получила желаемое. Иван являлся эпизодом, средством достижения цели. Медсестра, поди, и имени его не вспомнит.

Джек остановился возле Хофбройхаус – исторической придворной пивной, известной тем, что там частенько сиживал Гитлер. Такие шумные, наводненные туристами бары Джеку не нравились. Да и пиво он не любил.

Заметно похолодало. Иван побродил еще несколько минут, думая о Гретхен, и двинулся в сторону парковки.

Тогда

Лекция была скучной, Никита то и дело отключался. Если бы Артем не толкал его в бок, возвращая к реальности, он, чего доброго, захрапел бы на всю аудиторию. На четвертом курсе можно позволить себе некоторые вольности, но данный предмет был экзаменационным, а препод – жутким мстительным занудой.

– Блин, Темыч, засыпаю, сил нет, – страдальческим голосом поведал Никита.

– Лег-то во сколько?

– Не помню. В пять. Или в шесть. Мне нужен кофе, немедленно.

– Хочешь свалить прямо сейчас или выдержишь пятнадцать минут до конца пары? – не отрывая взгляда от преподавателя за кафедрой, поинтересовался Артем.

Как только прозвенел звонок, друзья направились в кафетерий на первом этаже и взяли по двойному эспрессо. Несколько глотков горького напитка в считаные минуты оживили Никиту.

– Может, тебе не брать воскресные ночи? Все-таки понедельник – день тяжелый, и лекции, как назло, нужные, – предложил Артем.

– Исключено. На выходных самый замес, – отмахнулся приятель. – Прорвемся. Нам учиться осталось всего ничего.

– Ну смотри.

– Я-то смотрю. – Никита подозрительно прищурился и выдержал паузу. – А вот ты?

– Что я? – Свет глупо улыбнулся, хотя прекрасно понял намек. – У меня все нормально.

– Ты решился или нет?!

– В процессе.

Никита указал подбородком на его нетронутый кофе.

– Допивать будешь?

Артем молча подвинул к нему свой бумажный стаканчик. Товарищ сделал два больших глотка и серьезно посмотрел на него.

– Мы это уже сто раз перетерли. Что тебя останавливает?

Артем и сам не знал. Возможно, природная скромность. Или неуверенность в себе. Или боязнь поражения. А может, он просто не хотел делать шоу из своего увлечения. Для него паркур был философией, образом мысли. Глупо опускать его на соревновательный уровень.

Свету не нравилось то, что происходило в последние годы с паркуром. Главной задачей трейсеров стало не самосовершенствование, а желание дешевой популярности. Каждый снимал видео, участвовал в конкурсах, обучал новичков, пытаясь заработать и прославиться. В общем-то ничего дурного в этом не было, и не Артему судить других. Просто лично ему претил такой подход. Исключительно его собственные заморочки.

При всем при этом он отлично понимал, что и обычная жизнь среднестатистического человека ему не подходит. Нужно найти компромисс. А компромиссы всегда давались ему нелегко.

Близился чемпионат России по паркуру, и Никита настаивал, чтобы Артем принял в нем участие.

– Я же видел, на что ты способен, – горячился друг. – Ты реально крут, ты это знаешь. И я это знаю, и Полимер тоже. Но нужно, чтобы об этом узнал кто-то еще. Заяви о себе. У тебя появится больше возможностей, о которых ты можешь не подозревать. Ты сам говоришь, что офисная жизнь тебе не по нраву. Ну так дай себе шанс заниматься любимым делом и при этом не голодать. Вон, твой любимый Дэвид Бель тоже выступал против коммерциализации паркура, а поди ж ты, сейчас снимается и в рекламе, и в кино. И чем это плохо?