Отпуск военного режима - [2]

А последний это как раз мой отдел — производственный. Рабочие моя стезя, с которой благодаря отцу я нашла общий язык. Суровые работники отраслей воспринимают меня не как обычную управляющую девчонку, а как сурового своего в доску мужика.

Не смотря на свою миниатюрность, я спокойно работаю и с металлом, и с деревом, даже из стекла выдувать умею. Единственное чему Станислав Эдуардович так и не смог меня научить это работе с пластиком. Она мне не дается.

Так вот вернемся к Глебу. Этот заносчивый паршивец, на всех планерках и совещаниях, притесняет моих парней, уговаривая тетю Нину снизить расходы на производственный отдел и прибавить зарплату его расфуфыренным курицам из маркетологов и менеджеров.

А если учесть, что его личная секретарша и зам по совместительству Инна, моя лучшая подруга, я в курсе, как на самом деле работают эти девицы. Последних трех топ-менеджеров я уволила лично, узнав, как они подрабатывают у клиентов.

Произошел первый такой случай два года назад. Света, имея лучшие показатели в отделе и принося компании по сто тысяч в месяц, имела статус девушки Глеба, за счет чего и держалась. Но все изменилось, когда Глеб заинтересовался новой практиканткой. Продажи начали падать, конкуренция расти, проблемы накапливаться. Практикантка исчезла в тумане, так и не став у нас работать, Глеб вернул покровительство Свете, но горизонтальные связи с заказчиками она уже не могла порвать. Через месяц такого безобразия, обо всем узнала я, и выкинула ее за порог нашей компании.

Естественно, Глеб на меня разозлился, я психанула, и произошел грандиозный скандал, о котором знал не только офис, но и производства. Мои парни честно подпортили Глебу его смазливую рожу, а я не дала их уволить и всеми доступными мне силами отмазала от полиции. После такого ни о каких нормальных отношениях между нами речи быть не могло.

Дальше наша война только набирала обороты, и сейчас отдел ММ и мой стойко ненавидели друг друга, и делали все, чтобы подставить. И сейчас папа предлагает нам на неделю отправиться в один гостиничный номер и прожить там не поубивав друг друга.

— Я не лечу, — вскочив из-за стола я протестующе замахала руками.

— Летишь, — строго сказал Станислав, — рейс через шесть часов, тебя уже не заменить.

— Мы убьем друг друга, — пошла я ва-банк.

— Притретесь характерами, — отмахнулся папа и пошел собирать мой чемодан.

— Нет, — завопив я слиняла в единственное убежище — ванную.

— Не глупи, — мужчина постучал в дверь, — Насть вылазь, я тебя все равно отправлю на выставку.

— Нет, — подперев дверь стулом я уселась сверху, чтоб уж наверняка.

— Настя, — в бедную дверь прилетел ударь, — не зли папу выходи.

— Нет, — не сдавалась я.

— Я ее с петель сниму, — угроз не возымела действия.

— Все равно нет, — гордо отозвалась я из-за защитной преграды.

— Ну держись, — в комнате послышалось копошение и вжик молнии, а через несколько минут скрип раздался около двери.

— Пап? — я вся обратилась в слух.

— Что ты доча, — и тут моя надежная серая преграда падает на пол к ногам улыбающегося брюнета, — ты же знаешь, я не бросаю слов на ветер.

— Не поеду, — заверещала я на ультразвуковом режиме.

— Куда ты денешься с подводной лодки, — меня поймали и потащили на подземный паркинг.

Всю дорогу до аэропорта я угрожали и брыкалась. Но папа, задавшись идеей все же отправить меня на эту проклятую выставку, не внимал увещеваниям любимой дочери.

Уже стоя перед стеклянной дверью, я с содроганием поняла одну немаловажную вещь, еще две недели назад я внесла предоплату за два совместных кресла в бизнес-классе. И вот во что это сейчас выльется, я себе даже представить и до фантазировать не могла. Наше святое желание поубивать друг друга ни к чему хорошему привести просто не могло.

И вот я в домашних тапочках и растянутом свитере стою в обнимку с чемоданом и жалобно смотрю на стойку регистрации.

— Девушка вам помочь? — хорошенькая регистраторша смотрин на меня с сожалением.

— Да, — по телу прошла волна надежды, — скажите, что сегодняшний рейс до Майами отменили и перенесли на ближайший месяц.

— Неудачный роман? — белая бровь вопросительно приподнялась.

— Хуже, — простонала я, — командировка.

— О, — сочувственно протянула та, — сочувствую, нас, когда отправляют на тренинги мы так же всем отделом вздыхаем об отмене рейса.

— С мужиком, которого готовы убить, — еще более страдальчески выдохнула я, — и это взаимно.

— Рейс уже на обслуживание, — обрадовала меня сотрудница аэропорта.

— Какие люди, — ехидный голос резко резанул по ушам, — не уж-то Станислав Эдуардович тащил тебя сюда как нашкодившего котенка?

— Прости уж Глебушка, — я поднялась с чемодана, — ну ради тебя принимать вид благородной леди я не собираюсь, много чести.

— Ой посмотрите, как заговорили, — он приблизился, — только не говори, что моя идиотка секретарша обломала тебе самый потрясающий роман, который только мог произойти на курорте?

— Увы и ах, — я театрально приложила руку ко лбу, — но самый потрясающий курортный роман обломал мне именно ты. Я так надеялась, что мы наконец-то побудим вдвоем с Инной, а тут появилась твоя тупая рожаю.