Отпущение грехов - [56]

Мне удалось продержаться за стойкой бара три недели и не сорваться. Хотя пару недель назад Эзра меня довёл, я чувствовала острую жажду убить кого-нибудь, чтобы не убить его. Я думала, что смогу справиться с этим позывом, но в мире так много плохих людей, а Эзра не позволяет мне контролировать их численность.

Я не могу понять, как Джен смотрела на Эзру сегодня утром. Не могу избавиться от воспоминаний, как он трахал её у того проклятого окна. «И он все еще не трахал тебя перед этим самым окном, Эвелин».

— Сладкая, — зовет мужчина, отрывая меня от моих мыслей. — Где мое пиво?

— «Миллер», светлое? — переспрашиваю я, потянувшись к стакану.

— Его я заказывал в первый раз, тупая сука.

Моё лицо краснеет, и я сжимаю челюсти. С натянутой улыбкой киваю, отворачиваюсь от него и иду к крану. Мне потребовалось лишь быстрое, едва заметное движение рукой, чтобы открыть тайник в моем кольце и добавить яд в его стакан. Когда я поворачиваюсь, чтобы передать ему пиво, он понятия не имеет, что я что-то сделала с его заказом. Честно говоря, идея устроить меня в бар была лучшей из тех, что приходила Эзре в голову. Было легко расправляться со всеми этими отвратительными людьми. Сначала они пьют. Затем начинают чувствовать себя плохо и уходят. И, в конце концов, они умрут где-то далеко, в опасных кварталах или в вагоне метро. В этой части города часто находят передознувшихся наркотой или алкоголем.

Он касается своими пальцами моих, когда берет бокал.

— Ты очень красивая. Очень жаль, что ты не из местных шлюх. Я бы заплатил хорошие деньги, чтобы засунуть член в твою узкую маленькую киску, — он подмигивает и делает глоток, прежде чем отойти от стойки.

Хотелось бы мне лично посмотреть, как он будет задыхаться перед смертью. Но я же хорошая девочка, поэтому не могу так поступить.

Через несколько минут толпа вокруг бара рассасывается, и я беру паузу, чтобы выйти в туалет. Пока я мыла руки, внезапно распахнулась дверь.

На пороге появляется мой недавний клиент, смеясь и бесцеремонно рассматривая мое тело. Не успев выключить воду, я быстро побежала к двери, но он уже захлопнул ее и закрыл на замок. Я отступила от него, мое сердце колотилось в груди, а он, пошатываясь, приблизился ко мне. Грязно улыбаясь, он хватает меня за волосы и толкает к стене. Он стонет, пока прижимает меня к грязной кафельной плитке уборной.

— Все женщины — шлюхи, — говорит он. — А это значит, что твоя киска — моя.

Я кричу, но он зажимает мне рот грязной ладонью. Я кусаю его за ладонь, мой рот наполняется тошнотворным вкусом пота и жира, но он не шевелится. Он хватает край моей юбки и задирает ее выше бедер. Я сопротивляюсь, пытаясь ударить ногами, но он меня так зажал, что я не могу двигаться. Его грубая рука залезла ко мне в трусики, и я попыталась сжать бедра.

— М-м-м, — хрипит он мне на ухо. — Я не против небольшой борьбы, сладкая. Мне нравятся строптивые шлюшки.

Меня душат рыдания, и мой разум впадает в истерику. Я слишком хорошо знаю, что ничего не могу сделать, чтобы остановить это. Я слишком маленькая, слишком слабая, и этот человек возьмет то, что он хочет. Я сосредотачиваюсь на звуке текущей воды, которая все еще бежит в раковине, и пытаюсь представить себя в другом месте. Я стараюсь игнорировать его пальцы, толкающиеся и проникающие в меня, когда он стонет. Я возвращаюсь сознанием в то место, куда отправлялась, оказываясь наедине с Захарией. Онемело. Пусто. Бесполезно.

Мужчина давит предплечьем мне на горло, душа меня и удерживая тем самым на месте. Я знаю, почему это происходит. Потому что мое покаяние доставляет мне удовольствие. Когда меня бьет Эзра, мне это нравится, и, чтобы заслужить прощение, я должна страдать. Это мое наказание. Это моя боль.

Мужчина достает из кармана пачку денег и держит ее перед моим лицом.

— Шлюхи трахаются за деньги.

Он трясет пачкой денег и пальцами пытается открыть мне рот. Я сопротивляюсь. Крепко сжимаю губы, но он сильнее сдавливает горло. Я не могу дышать. Легкие горят, и я рефлекторно пытаюсь сделать вдох. Когда я это делаю, он засовывает мне в рот деньги, пальцами заталкивая их в горло. Я кашляю и давлюсь, выплевывая грязные купюры.

— Слишком хороша, чтобы взять у меня деньги? — смеётся он.

Я слышу, как кто-то пробует открыть дверь и громко колотит в неё, но замок не поддается. Мне никто не поможет. Ни мой отец. Ни полиция. Ни Бог. Я убедилась в этом много лет назад. Мужчина расстегивает ширинку, звук молнии кажется оглушительным. Стон, который он издаёт, вытаскивая член из штанов, заставляет мой желудок сжаться, сердце готово выскочить из груди. Я хочу умереть. Я бы лучше умерла, чем позволила этому человеку взять меня, но я беспомощна и слишком труслива.

Раздается сокрушительный удар. Металлические петли трещат, и дверь с грохотом падает на пол. Это произошло внезапно, неведомая сила отрывает от меня этого отвратительного мужика. Я валюсь на пол, не в состоянии удержаться на ногах. Огромное тело Эзры возвышается над мужчиной, он бьет его по лицу снова и снова. Он тащит его к раковине и бросает в нее головоц. Всё, о чем я могу думать, — это то, что его череп лежит словно на разделочной доске.