Отправляем в поход корабли - [23]

В начале сентября 1942 года крейсер «Красный Кавказ» еще не закончил полностью ремонта, а его командир капитан 2 ранга А. М. Гущин уже получил распоряжение принять на борт полк морской пехоты и доставить его в Туапсе. Когда я пришел на крейсер, Гущин встретил меня холодновато.

— Все наши планы нарушаются, — сказал он. — Мы же не успели как следует опробовать механизмы.

— На войне часто приходится корректировать планы, Алексей Максимович.

— Понимаю. Коль нужно, ничего не попишешь. Я уже отдал приказание срочно готовить корабль к походу.

Погрузка крейсера проходила высокими темпами. По трапам с причала на борт корабля поднималась вереница моряков с тяжелой ношей на плечах — с разобранными пулеметами и минометами, ящиками патронов. По другим сходням вкатывали полевые и зенитные орудия, повозки и походные кухни. Грузовые стрелы подхватывали и осторожно опускали на палубу танкетки и автомашины.

Распоряжались работами офицеры корабля. Среди них я увидел заместителя командира корабля по политической части Ивана Григорьевича Щербака и секретаря партийной организации Лазаря Ивановича Шишкина. Они встречали пехотинцев, помогали удобнее устроиться. На верхней палубе слышался громкий голос главного боцмана мичмана Тихона Суханова. Он поспевал всюду, старался лучше разместить грузы и попрочнее их закрепить.

Рота за ротой поднимается по сходням. У трапа, как всегда подтянутый, стоит старший помощник командира корабля капитан-лейтенант К. И. Агарков. Следит, чтобы подразделения занимали места, предусмотренные планом погрузки.

У соседнего причала в это время грузится эскадренный миноносец «Сообразительный», тоже принимает на борт морских пехотинцев.

В 15.00 на крейсере звучит сигнал: «По местам стоять, со швартовов сниматься». Корабль отваливает от стенки и направляется к выходу из гавани. Впереди «Сообразительный».

На переходе моряки и пехотинцы пережили напряженный момент. Над морем показались вражеские самолеты-торпедоносцы. Корабли изготовились к бою. Но вражеские летчики, по-видимому, не рискнули нападать на хорошо вооруженные корабли и прошли вне досягаемости зениток. Полк морской пехоты был доставлен в Туапсе без всяких происшествий.

Такие рейсы стали для нас делом обычным. В октябре 1942 года отряд кораблей в составе того же крейсера «Красный Кавказ», лидера «Харьков» и эсминца «Беспощадный» срочно перебросил в Туапсе гвардейскую горнострелковую дивизию. Враг снова не осмелился напасть на мощные корабли в открытом море. Он попытался это сделать на фарватере, ведущем к порту Туапсе, рассчитывая, что здесь, в узкости, будет затруднен маневр кораблей. Именно в этом месте, заглушив моторы, притаились в темноте фашистские торпедные катера. Враг хотел из засады внезапно атаковать наши корабли. Но сигнальщики крейсера заметили на воде подозрительные черные точки. Гущин, возглавлявший отряд, послал лидер выяснить, что это за катера.

Нервы фашистов не выдержали. Наспех выпустив торпеды, они поспешили скрыться. Семь сильных взрывов раскололи тишину ночи: вражеские торпеды ударились в бетонный мол далеко от крейсера.

Подумывали мы и об эвакуации из Поти и Батуми населения. Посоветовались в горкоме партии. Габуния молча выслушал нас с В. И. Орловым, долго вертел в руках карандаш. Наконец заговорил медленно, словно подбирая каждое слово.

— Надо все взвесить. Конечно, мы не имеем права рисковать жизнями тысяч людей. Но как народ воспримет эвакуацию? Вы вот, наверное, не знаете, Михаил Федорович, — секретарь горкома взглянул на меня, — что горожане, выйдя утром на улицу, первым долгом смотрят на окна вашей квартиры: дома ли ваша семья? Вы скажете, это наивно, но они считают: коль семья командира базы на месте, значит, беспокоиться нечего, город держится крепко. Эвакуировать часть населения безусловно надо. Но нужно подготовить людей к этому. Чтобы все поняли: мы вывозим женщин, детей и стариков вовсе не потому, что сомневаемся в прочности обороны города, а, наоборот, потому, что будем драться за город до последнего и отстоим его, отстоим во что бы то ни стало.

Договорились, что коммунисты города и базы проведут разъяснительную работу и в частях, и среди населения. Нелегко было уговорить женщин покинуть город. Многие заявили, что ни за что не уедут. Обычное явление! Все наши люди считали себя бойцами. Большинство нетрудоспособного населения мы все же эвакуировали, предварительно договорившись об их устройстве в тыловых районах страны.

Вести отовсюду поступали безрадостные. Вражеские полчища прорвались к Волге. Отброшенные зимой от столицы, немецко-фашистские войска местами стоят от нее всего в сотне километров. Героический Ленинград продолжает сражаться в неприятельском кольце. Под фашистским игом огромные территории нашей страны. На Кавказе враг, не считаясь с потерями, рвется к Баку. Смертельная угроза нависла и над нашей базой.

Есть от чего потерять душевное равновесие. И многие наши товарищи поддались унынию.

— Надо как-то ободрить людей, — сказал мне комиссар В. И. Орлов.

— Но как?

— Нужно рассказать им о наших силах, о том, что весь народ поднялся на борьбу. И народ победит. Обязательно победит!