Отпетые отшельники - [81]

- Нежней, Коля. Мачты не задень и реи. Чинить их долго. Бей по рулю и вёслам.

- Говорил уже. - буркнул главарт недовольно. - Ты лучше иди… к Кнышу и скажи, чтоб не палил над гребцами, посечёт ведь болезных.

Я отошёл к Кнышу и передал ему пожелание его тёзки. Этот Коля тоже послал меня… к Грине. Но тот тоже долго слушать меня не стал и послал меня, и совсем не в рубку. Даже все штатные места заряжающих и подносчиков были уже заняты. Поэтому я решил стать военным советником Купы при его абордажной команде.

Короче, Шорох быстро и метко одной очередью перебил брус, соединяющий румпель с пером руля, а потом выбил половину вёсел с левого борта турка. Кныш качественно положил свои гранаты на кормовой навес бусурман, а Гриня быстренько состриг пулемётом всех, кто был на боевом мостике галеры и прошёлся пару раз по носовому пушечному барбету.

Потеряв ход и управление, оставшиеся в живых правоверные как-то резко загрустили, быстренько спустили флаг и начали убирать паруса. Мы им не мешали, а тут ещё Кэп-Пен по громкой (даже очень) связи по-турецки, но с сильным корейским акцентом, рявкнул, чтоб «сдавались, значитца, иначе всех убьёт и один останеца».

Отже ж, засранцы, совсем оставили своего «адмирала» без работы!

Минут через 15 подошёл «Котёнок», стал справа от галеры в одном кабельтове и изготовился к стрельбе. Наша шхуна подошла к турку сзади и нависла бушпритом над его кормой и… «в бой пошли одни старики» Купы, обвешенные железом. Меня Шорох крепко держал за пояс и на галеру не пущал.

Минут пять оттуда раздавалась православная «мать-перемать!» и правоверный «алахакбар!». Раздалось несколько пистольных выстрелов. Потом всё стихло и Николя отпустил мой пояс. Я, Кныш, Туля и Тесля в сопровождении двух матросов- автоматчиков спрыгнули на галеру с бушприта «Мануши».

Всех, кто выжил из турков, Купины гвардейцы уже привели в должный вид: раненных добили, целых обраслетили, заранее запасёнными пластиковыми удавками и согнали к носовому барбету. Среди гребцов-невольников было двое легко-раненных, посечённых осколками гранат Кныша, и нескольким мужикам опять досталось перебитыми вёслами. Невольничий трюм вообще не зацепили.

«Младшенький» брат Ахмет-Аги Махмудка попал под раздачу и теперь горой лежал под остатками кормового навеса. Он оказался ещё толще «старшенького». Убили мы 62 турка из команды и воинов. 22 барбоса сидели на носу галеры. Вонь тоже была здесь главным из ощущений. Абордажники быстренько освободили палубу от трупов, поделили уцелевшие вёсла между правым и левым бортом и доложили, что даже без руля доведут «сине-красную» до пляжа. А я потопал на корму шукать ништяки. Увы, не дали. Сразу вернули на «Манушу» и подключили к общей суетне.

Слава богу, потерь у нас не было. Так, поцарапало слегка четырёх Ивановых хлопцев. Анатолий сразу обработал и наложил повязки, сказал, что ерунда и до свадьбы заживёт. И тут же занялся пострадавшими гребцами.

Решили сразу идти к «пляжу». Впереди под машиной малым ходом маячил «Котёнок», следом под управлением «абордажников» гребла вёслами галера, а сзади прикрывала шхуна, тоже под мотором. Идти пришлось строго против ветра, но как раз к ужину добрались. Выбросили калошу носом на песок, раскрепили канатами. Шхуну с шебекой опять сцепили вместе и поставили на якоря на прежнем месте.

Я передал все полномочия «береговому коменданту» Лёхе. Сложил с себя до завтра командование, удалился в «адмиральскую каюту» и… основательно и очень качественно напился… Оно, конечно, они все там воевали, стреляли, бегали, прыгали и совершали другие мышечные телодвижения. Это им только на пользу, Доктор говорит, что мышечные нагрузки в нашем возрасте только полезны и хорошо снимают стресс… А я испереживался весь и изнервничался. Измотался в конец, нервов километр пережёг. А нервная ткань не восстанавливается - тоже Доктор говорит… Мне по должности положена релаксация и дезактивация, и даже молоко… Страшное это дело, когда с 200 метров одновременно стреляет гранатомет очередями, пулемёт и два десятка штурмовых винтовок. И всё это приходится на палубу в тридцать метров, а на палубе этой толпится почти сто человек… Да и вид этой палубы после этого уж больно преотвратный. Сплошная мясорубка, изувеченные тела, а кругом кровищей всё залито… А вид крови я с детства очень плохо переношу… Поэтому и напился… Я «мозг», а мозг надо беречь и при пожаре выносить в первую очередь… Дальше сознание моё погасло.

Глава 9 Крымский поход Часть 10 Ещё пара пляжных дней

14 августа. Очнулся только на рассвете и только потому, что очень хотелось писать. Было погано, но не очень. Справил нужду и вылез из каюты. В рубке «вахтёрил» в кресле Кныш. Посмотрел на меня сочувственно, но промолчал. На палубе маячила только вахта. Я с борта сиганул в море. Водичка прохладная, видно ветер за ночь отогнал тёплую подальше от берега. Рванул стометровку кролем. Обратно к шхуне вернулся уже «брася» неспеша.

На берегу суетились только возле дымящей кухни. Остальные видно ещё спали. Поднялся по трапу и пошлёпал на камбуз, оставляя на палубе мокрые следы. Солнце уже наполовину вылезло из-за горизонта, видимость на миллион, дымки пока не было. На камбузе уже шустрил Федя: