Отпечатки - [34]

— А Джон… — сказал Джейми. — Когда вы сказали, что без него бы не справились — что он, гм, — вносит в, гм, — сообщество? (И что, размышлял он, во имя Христа, внесу я?)

— О, ну, — фыркнула Джуди, — я думала, это совершенно очевидно: деньги. Я же говорю, у него их горы. Люди, у которых есть деньги, дают деньги — еще есть Кимми, — но голытьба вроде нас денег давать не должна. Ну — много не должна. Обязательно взгляни на их этаж — на комнаты Джона и Фрэнки. Они поистине великолепны. Сразу видно, кто там живет. Просто потрясающе, чего можно добиться с командой ведущих дизайнеров, армией чернорабочих и ебаным богатством.

— Джуди… — предостерег Тедди.

— Ну, это правда… но я совсем не завидую. Я уверена, он этого заслуживает. Фрэнки — уж точно. Однако должна признаться, что капельку обрадовалась, когда Лукас запретил шторы. У Джона их дюжины были, купленных бог знает где — в «Харродсе» или еще где-то, я так думаю, — для всех этих огромных окон, но Лукас не уступил. Джону пришлось выбросить их все на помойку, правда, Тедди? Бедный старина Джон. Ладно — это все, Джейми? Да? Хорошо, тогда — давай мы покажем тебе дорогу в твой новехонький дом мечты. Гм — Джейми, дорогой мой, — теперь, когда мы все друзья… не думай, что я, гм, — ну понимаешь, вроде как заостряю на этом, но…

— Да? — подтолкнул ее Джейми. — Что?

— Ну, в общем, пока мы стояли тут и так приятно болтали… ты выкурил штуки три этих твоих вонючих сигарет. Лукас не?..

Джейми страдальчески кивнул.

— О да. Он предупредил. Я из-за этого вообще-то дергаюсь ужасно, Джуди. Четыре, на самом деле. Я выкурил четыре. Я, видите ли, заядлый курильщик. Это будет… непросто. С другой стороны, есть и плюсы — меня совершенно не волнуют шторы: у меня нет никаких штор. У меня и мебели-то нет, если честно.

— Не переживай. Все скинутся. Как обычно. А что до курения… я могу тебя полечить. Хочешь? Хочешь попробовать? В порядке соседской взаимопомощи.

— Ну да, конечно — конечно. Но — секс… курение… между ними должна быть некая связь, как ты думаешь?

Джейми выплюнул окурок своей последней, оххх — надолго, наверное. Иисусе. Единственная причина, по которой я так долго болтаюсь снаружи, если себе не врать. Как только войду — все кончено.

— Вообще-то я никогда об этом не думал. О связи, — ответил он. Ну, то есть: дайте-ка мне минутку подумать. Секс без сигареты после, разумеется, совершенно немыслим… но откуда мне знать, сочтут ли нормальные люди это связью? В смысле, для меня все, что угодно — абсолютно все — без сигареты до, после и двадцати, черт возьми, сигарет посредине настолько невозможно… О господи. О боже, боже…

— Не переживай, Джейми, — подбодрил его Тедди. — Всех нас выводит из себя какое-нибудь правило. Джон с его шторами и парковкой — твои сигареты… Что до меня, то мне не слишком нравится манера Лукаса обращаться по фамилии, но что уж тут. Знаешь что — мы поможем. Поможем тебе. Тебе понравится в Печатне, честно. Ты ее полюбишь. Мы все ее любим.

Джейми кивнул:

— Я знаю. Я знаю, что полюблю. Я уже ее люблю. Ну ладно, вы двое: покажите мне дорогу. Да, Джуди, вот — вот мои чертовы «Голуаз». Забери их, спрячь и не говори мне, где.

Джуди засмеялась и сунула пачку в карман.

— Хорошо, Джейми — я их зарою. Нет, лучше — я скажу тебе, что я с ними сделаю: привяжу к камню и брошу в реку. Но ты видишь, я была права насчет Тедди, а? Я же говорила, что у него бзик. Господи боже — это всего лишь фамилия.

Они были, то и дело уверяла его Джуди, уже почти на месте (совсем рядом) — но Джейми совершенно точно по первому разу не помнил этот бесконечный путь; быть может, Джуди, совсем как мой давешний таксист, чьи воспоминания мне предназначено судьбой хранить вовеки, воображает, будто я могу оценить экскурсионный маршрут. Могла бы оставить это на другой раз, когда они, все трое, не были бы нагружены, как мулы, — движение поминутно прерывалось кем-нибудь — обычно Джейми, — чтобы подобрать очередной обломок, с грохотом выпавший из какой-нибудь искренне ненавистной коробки или сумки, плохо увязанных вместе. (Честное слово — когда в следующий раз соберусь путешествовать, задолго до судьбоносного момента львиную долю барахла отправлю прямиком в мусорный бак. Который, кстати, где? Надо выяснить чертову уйму таких вот мелких деталей, что сейчас больше пугает, чем возбуждает.) Боже, знаете, я уже так давно не бывал в новом месте, что почти забыл, как это все бывает. Так что это одна забота. Но это же отнюдь не большая забота, верно? Да уж — намного меньше, чем замаскировать, задушить, безжалостно повергнуть на землю, избить и уничтожить чудовищную мысль, огромную и бесформенную, поглотившую все его существо, — словно каждый волосок на теле превратился в шип. Интересно — такова была следующая лихорадочная, отчаянная надежда Джейми, — если я вдруг стану совсем беспомощным (невеликое преувеличение) и, допустим, даже в некотором роде жалким (вот уж легче легкого) — быть может, Джуди тогда забудет тот вздор, что я наплел ей про «Голуаз», и — ну может ведь такое быть? — сунет мягкую пачку обратно в мою ладонь? Вы как думаете? Ах, эти белые цилиндрики, плотно набитые ароматным наслаждением: как потребно мне ощутить сие утешение — жестокий, похотливый, ужасный зуд в горле, хорошенько затянуться — на полсигареты — чтоб до самых пяток пробрало желанным ядом. (Господи, как я малодушен.)