Отныне только легкий флирт - [9]

Пока Холли осуществляла свой план, Санни просунул нос между прутьями клетки и начал энергично облизывать ее руку.

– Прекрати! – смеялась Холли. – Вот сейчас ты выйдешь из этой отвратительной клетки. Я расстелю одеяло прямо на сиденье, и ты почувствуешь себя наконец домашним псом, ты ведь и есть домашний пес, а не зверь из зоопарка.

Повернуть клетку в тесном салоне оказалось не так-то просто, но все же отчаянные усилия Холли увенчались если не полным, то хотя бы частичным успехом: она смогла отпереть дверцу.

– Вот, изволь! – с торжеством воскликнула она.

Санни с ловкостью угря выскользнул из своей тюрьмы и в мгновение ока очутился на переднем сиденье. Обе передние лапы он вскинул ей на плечи, прижав Холли к автомобильной дверце, и, пользуясь беззащитностью своей жертвы, принялся усердно вылизывать влажным языком ее лицо.

– Прекрати, Санни! – вопила Холли, пытаясь оттолкнуть псиную морду от своего лица. – Прекрати сейчас же!

К счастью, она вспомнила о припасенном заранее собачьем печенье, сумела на миг освободиться от назойливых ласк Санни и выхватить из сумочки заветный пакетик. Жесткая обертка хрустнула в ее руках, и Санни замер, не спуская с них глаз.

– Ага, значит, ты знаешь, что это такое! – Санни абсолютно спокойно сидел рядом с ней, послушнее его в тот момент не было собаки во всем городе. Очевидно, Джед при обучении животных прибегал лишь к помощи похвалы, не поощряя их лакомыми кусочками, зато семья, где Санни провел раннее детство, придерживалась иных, более разумных, принципов.

Довольная тем, что так легко нашла выход из затруднительного положения, Холли снова встала на колени, а Санни вежливо отодвинулся в сторону, давая ей возможность наклониться к заднему сиденью. Он пожирал глазами объемистый сверток, наблюдая, как она сдирает с него полосатую обертку, то и дело повизгивал, дрожа от нетерпения, но не делал никаких поползновений схватить его.

– Ах вот как! – с облегчением приговаривала Холли. – Тебя, значит, научили кое-каким манерам, а Джед об этом и не подозревает.

В ответ Санни яростно вилял хвостом, но и только.

Все больше чувствуя себя хозяйкой положения, Холли вытащила одеяло из клетки, старательно разровняла его. На эту удобную подстилку она выложила освобожденное от оберток печенье и откинулась к рулю – посмотреть, как поведет себя пес.

Санни продолжал дрожать от волнения, но не двигался. Поразительно! Интересно, что еще он умеет? – подумала Холли.

– Замечательно! – Холли в восторге хлопнула в ладоши. – Вперед!

Санни немедленно вскочил на заднее сиденье, разлегся поудобнее на подстилке и впился зубами в вожделенный кусок.

– Молодец! – Холли удовлетворенно потирала руки. – Молодец! Хорошая собачка!

Она улыбнулась Санни, а он поднял голову и тоже, казалось, улыбнулся ей в ответ, молотя хвостом по одеялу, но вскоре поспешил вернуться к своему занятию.

Холли включила зажигание и поехала дальше, чувствуя себя совершенно счастливой. Она наслаждалась видами южной части Нью-Джерси, сельскохозяйственного края, где на каждом шагу птицефермы и огороды. Пройдет немного времени, и из хорошо вспаханных грядок с запахом свежей земли, раскинувшихся вдоль дороги, полезут ростки кукурузы, помидоров, капусты, огурцов, перца. Несмотря на неприятности с Рейнольдсом, ее ждет впереди хороший год. Более того – прекрасный! Хоть Санни и будет официально считаться приютской собакой, но фактически-то его хозяйка она. Я и моя собака, с благостным удовлетворением подумала она. В детстве у нее не было никаких домашних животных, только аквариум с золотыми рыбками.

Санни между тем расправился с печеньем и неожиданно перепрыгнул на переднее сиденье, которое ощутимо вмялось под его весом. Большой головой он толкнул Холли под руку и уткнулся мокрым носом ей в шею. От неожиданности она вскрикнула и дернулась в сторону. Машина выскочила на встречную полосу шоссе, точно наперерез мчащемуся автомобилю. Видя, что назад ей уже не успеть, Холли в ужасе поддала газу и, чтобы избежать столкновения, выехала прямо на поле.

Слуха перепуганной насмерть Холли достиг визг выжимаемых до предела тормозов, стук дверцы и сердитый мужской голос. Слов Холли за дальностью расстояния не разобрала, но интонация – увы! – не оставляла сомнений.

Не в силах унять дрожь, Холли подняла голову и выглянула в окно. По полю к ней трусил разгневанный мужчина, в котором Холли с первого взгляда узнала члена муниципального совета Колби Чемберса. В городе его называли «депутат Колби».

Лысеющий толстяк лет шестидесяти, с неизменным зонтиком в руках, тяжело переводя дыхание, остановился около ее машины, на что Санни не замедлил отреагировать: он вскочил на заднее сиденье и облаял непрошеного гостя. Колби от неожиданности отпрянул назад, но рассердился еще больше. Этот человек, полный сознания собственной значимости, никогда не казался Холли особенно умным, и его поведение укрепило ее в этом мнении: он начал кричать на Санни сквозь оконное стекло и угрожающе замахиваться на него зонтиком. Санни в ответ залился еще громче.

– Мистер Чемберс! – Холли открыла дверцу со своей стороны, чтобы объясниться с Чемберсом, но Санни, не теряя ни секунды, воспользовался этим и пулей выскочил из машины. – Назад, Санни! Назад! – надрывалась Холли. Вырвавшись на волю, Санни бросился на Чемберса.