Отношения между эго и бессознательным - [4]

Как я показал, это изменение имело место в результате бессознательного развертывания трансперсонального пункта управления и установления, так сказать, истинной цели, символически выразившей себя в форме, которую невозможно описать иначе как образ Бога. Сновидения раздули человеческий облик врача до сверхчеловеческих размеров, превращая его в огромного и могучего праотца (который к тому же оказывается еще и ветром), в чьих защищающих руках сновидица покоится подобно младенцу. Если мы попытаемся переложить ответственность за появляющийся в сновидениях божественный образ на сознательное и традиционно-христианское представление о Боге, имевшееся у пациентки, нам все же придется подчеркнуть его искажение. В отношении религиозных вопросов пациентка занимала критическую и агностическую позицию, а ее представление о возможном божестве уже давно перешло в область невообразимого то есть выродилось в полную абстракцию. В противоположность этому, образ Бога в сновидениях соответствовал архаическому пониманию Бога как демона природы, отчасти похожего на Вотана. QeoV to pnenma “Бог есть дух” — здесь переводится в свою первичную форму, где pnenma значит “ветер”: Бог есть ветер, более сильное и могущественное, чем человек, незримое дыхание-дух. Так же, как в древнееврейском слово ruah, так и в арабском слово ruh означают дыхание и дух (Что касается более полной разработки этой темы, см.: Symbols of Transformation {Collected Works, Vol. 5). index, s. v. “wind”.). Сновидения из чисто человеческой фигуры развивают архаичный образ Бога, бесконечно далекий от сознательного представления о Боге. Можно было бы возразить, что это просто инфантильный образ, реминисценция из детства. Я не стал бы оспаривать такое предположение, имей мы дело с образом старца, сидящего на золотом троне в небесах. Однако, в данном случае нет и следа подобной сентиментальности; вместо этого мы имеем первообраз, который может соответствовать только архаической ментальности.

Эти первобытные воззрения, немало примеров которых я привел в своей книге Symbols of Transformation, принуждают нас — в том, что касается бессознательного материала — проводить его разграничение в совершенно иной плоскости, отличной от той, что отделяет “предсознательное” или “подсознательное” от “бессознательного”. Здесь нет необходимости обсуждать обоснованность таких разграничений. Они обладают своей определенной ценностью и заслуживают дальнейшей разработки в качестве возможных гипотез. То основное разграничение, о котором опыт заставил меня заявить, претендует лишь на статус одной из таких гипотез. Из предшествующего обсуждения должно быть ясно, что нам необходимо различать в бессознательном слой, который можно назвать личным (персональным) бессознательным. Содержащиеся в этом слое материалы имеют личный характер, поскольку обладают, отчасти, качеством индивидуальных приобретений в процессе жизни конкретного человека и, отчасти, качеством психологических факторов, которые с таким же успехом могли бы быть осознанными. Нетрудно понять, что несовместимые психологические элементы могут вытесняться из сознания и, таким образом, становиться бессознательными. Но, с другой стороны, это утверждение предполагает возможность осознания и сохранения в сознании вытесненных содержаний после того, как они были признаны. Мы признаем эти материалы в качестве личных содержаний, потому что их следы и частичные проявления или их источник можно отыскать в нашем личном прошлом. Они являются неотъемлемыми компонентами личности, входят, если можно так сказать, в ее опись, и их пропажа для сознания приводит к неполноценности в том или ином отношении — причем, к неполноценности, имеющей, в психологическом смысле, характер не столько органического повреждения или врожденного дефекта, сколько нужды в чем-то, которая дает начало чувству морального возмущения. Ощущение моральной неполноценности всегда указывает на то, что упущенный элемент является чем-то таким, что, судя по этому чувству о нем, в действительности упускать не следовало, или чем-то таким, что могло бы стать сознательным, если бы мы достаточно потрудились. Чувство моральной неполноценности возникает не из столкновения с общепринятым и, в известном смысле, произвольным нравственным законом, а из конфликта с самим собой, который, по соображениям душевного равновесия, требует восполнения дефицита. Всякий раз, когда появляется ощущение моральной неполноценности, оно указывает не только на потребность ассимилировать бессознательный компонент, но и на возможность такой ассимиляции. Именно моральные качества человека, как последнее средство, заставляют его либо путем прямого признания нужды, либо косвенно, через мучительный невроз, ассимилировать бессознательную часть себя и поддерживать полную осведомленность. Любой идущий вперед по пути осознания себя (self-realization) должен по необходимости вводить содержания личного бессознательного в сознание, тем самым расширяя сферу своей личности. Я хочу сразу же добавить, что это расширение затрагивает, главным образом, наше моральное сознание, наши знания о себе, ибо те содержания бессознательного, которые освобождаются и вносятся в сознание посредством психоанализа, как правило, неприятны — в чем, собственно, и состоит причина того, что эти желания, воспоминания, стремления, планы и т. д. были некогда вытеснены из сознания. Все они относятся к содержаниям, которые выявляются почти так же в ходе полной исповеди, хотя и в более ограниченном объеме, Оставшееся раскрывается, как правило, при анализе сновидений, Часто весьма интересно. наблюдать, как сновидения, постепенно и с величайшей разборчивостью, добавляют к общей картине существенные штрихи. Совокупный материал, таким образом добавляющийся в сознание, приводит к значительному расширению умственного горизонта и углубленному самопознанию, которое, по общему мнению, как ничто другое должно (бы) способствовать гуманизации человека и воспитанию умеренности. Однако, оказывается, что познание — выделяющееся, по предположению всех мудрецов, среди прочих мер самым эффективным воздействием и наилучшими результатами — по-разному действует на различные характеры. В этом отношении мы открываем много удивительных вещей в ходе практического анализа, но о них у меня пойдет речь в следующей главе.