Отношения любви: Норма и патология - [29]

Недостаток непосредственной стимуляции генитального эротизма в ранних отношениях с матерью и, кроме того, конфликты матери по поводу ценности ее собственных гениталий и женских функций, подавляют психосексуальное развитие маленьких девочек, которое затем вторично усиливается развитием зависти к пенису и вытеснением сексуальной конкуренции с эдиповой матерью. Однако обесценивание матерью мужчин и гениталий ее маленького сына может радикально влиять на сексуальное восприятие и конфликты ее детей обоих полов.

Французские авторы убеждены, что гениталии маленьких девочек являются приватными, в отличие от социально одобряемого “выставления на всеобщее обозрение” гениталий маленьких мальчиков и гордости мальчика за свой пенис; девочка же остается наедине с собой в своем сексуальном развитии. Ее тайная бессознательная надежда осуществляется в “повороте” от матери к отцу и в интуитивной жажде отцовского пениса, который, проникая в вагину, в конце концов заново утвердит ее представление о вагинальной генитальности и женской сексуальности в целом. Брауншвейг и Фейн предполагают, что, поскольку путь женского сексуального развития одинокий и более закрытый, он требует большей отваги по сравнению с путем мальчиков, чьи мужские гениталии стимулируются по разным причинам обоими родителями. У взрослых женщин обычно больше смелости и способностей для гетеросексуальных обязательств, чем у взрослых мужчин – возможно, потому, что маленькие девочки должны сменить свой первый эротический объект с матери на отца и, таким образом, перейти от догенитального к генитальному развитию раньше, решительнее и в одиночестве.

Альтман (1977), в другом контексте, указывал на то, что смена объекта у женщин – в противоположность постоянству первого объекта у мужчин – может быть причиной больших сложностей, которые возникают у мужчин, вступающих в стабильные любовные отношения. Мужчины склонны к бесконечным поискам идеальной матери и к воссозданию догенитальных и генитальных страхов и конфликтов в своих отношениях с женщинами, что определяет их предрасположенность избегать глубоких, доверительных отношений. Женщины, уже отказавшись от своего первого объекта, более способны вверить себя мужчине, который хочет установить всесторонние генитальные и “отцовские” отношения с ними. Кроме того, решающим фактором женской способности проявлять преданность и доверие может выступать их постоянный уход за младшими и их защита, включающие биологические и психосоциальные детерминанты, в основном идентификацию с материнскими функциями, и связанные с этим сублиматорные ценности Супер-Эго (Блюм, 1976).

Несмотря на различия путей формирования способности к эротическому желанию и сексуальной любви, мужчины и женщины получают опыт из одного и того же источника – эдиповой ситуации, являющейся основным организатором и для всех индивидуумов, и для всех областей взаимодействия пары.

Я согласен с идеей Дэвида (1971) о том, что стремление к недоступному и запрещенному эдипову объекту, дающее энергию сексуальному развитию, является ключевым компонентом сексуальной страсти и любовных отношений. В этой связи эдипова констелляция может рассматриваться как постоянная черта человеческих отношений. Очень важно подчеркнуть, что невротические “решения” эдиповых конфликтов должны быть дифференцированы от их нормальных проявлений.

Нарушение границ исторически сложившихся сексуальных запретов любящим индивидуумом может быть названо активной реконструкцией его или ее истории эдиповых отношений, включая защитные и креативные фантазии, которые преобразуют повторение в новое. Преодоление социальных и сексуальных границ трансформирует бессознательные фантазии в реальные субъективные переживания; реципрокно активизируя мир внутренних объектных отношений, пара возвращается к эдипову мифу как социальной структуре (Эрлоу, 1974).

У обоих полов эдиповы стремления, необходимость преодолеть фантазии эдиповых запретов и удовлетворить свое любопытство о мистических отношениях родителей стимулируют сексуальную страсть. Исходя из уже упомянутых соображений, можно предположить, что женщины, в утверждении своей женской сексуальности, раньше преодолевают конечное препятствие идентификации с эдиповой матерью путем смены эротического объекта с матери на отца. Мужчины должны пересечь последнюю границу идентификации с эдиповым отцом в своей способности установить сексуальные отношения с любимой женщиной и взять на себя функции отцовства и “великодушия”. Клинические исследования показывают, что мужчины испытывают чувство вины, решив прекратить отношения с женщиной, в то время как женщины обычно чувствуют себя свободно, давая понять мужчине, что не любят его. Это различие, возможно, говорит о том, насколько сильно чувство вины, которое так часто проявляется в отношениях с женщинами, преобладает над агрессией по отношению к матери (из личной беседы с Эдит Якобсон). А у женщин бессознательное чувство вины, идущее из догенитальных и генитальных фантазийных материнских запретов вагинальной генитальности, требует полного эротического генитального утверждения в сексуальных отношениях с мужчиной. Сгущение предвестников садистического Супер-Эго, связанных с интроекцией примитивных доэдиповых материнских образов и с поздними запретными аспектами эдиповой матери, может быть одним из факторов, приводящих к высокой частоте генитального запрета у женщин. Это также является важнейшим элементом того, что обычно обозначают как “женский мазохизм”.