Отменить Христа (Часть II, Москва, Ад, До востребования) - [2]
-- Решение о жизни Кувана может принять высший судья. Мы равны с Кувана и потому -- не мне его судить. Только реинкарнация нашего Учителя имеет право распоряжаться судьбой любого из клана.
Сугитани и Касуми слушают Сайдзи с почтительным вниманием. Наконец Касуми, юноша с резкими, птичьими чертами лица, осмеливается вкрадчиво спросить:
-- Учитель полагает, что реинкарнация уже произошла? Где мы будем искать этого человека?
... Палочки ловко подхватывают щупальце омара... Женщина приоткрывает губы и проводит языком по морскому деликатесу... Новый соус... О Хотэй, божество процветания, как великолепны твои дары!.. Ничего подобного не будет в странег а й д з и н о в... Ния к и т о р и, ни горячих купален на открытом воздухе -- ф у р о, ни маленьких деревьев -- г и н к г о, этого природного воплощения сдержанности и изящества. Ни этой замечательнойж е н щ и н ы, ни еес о у с а. Но...
Если бы ученики хуже знали своего мастера, им могло бы показаться, что он вздыхает.
...В последний раз палочки цепляют кусок омара...
-- Мы отправимся в северную страну. В страну варваров. В странуп а д а ю щ е йнации. Мы отыщем ЕГО там.
Сайдзи-сан первым поднимается из-за стола. За ним устремляются к выходу из ресторана два его, неотличимых друг от друга, спутника.
Женщина встает с темно-бордовых подушек. Ее работа на сегодня окончена. С к а т е р т ь должна быть выстирана, с т о л о в ы еп р и б о р ы -приведены в порядок...
ГЛАВА 1
ПЯТЬ "КАСКАДЕРОВ" ЛЕЗЛИ ВВЫСЬ
ПО КРУЧАМ НА ПАМИРЕ,
НО КАМНИ СВЕРХУ СОРВАЛИСЬ,
И ИХ УЖЕ ЧЕТЫРЕ.
ОДНАЖДЫ ЧЕТВЕРО ПОШЛИ
В ДЕСАНТ ПОД ГЮЛЬХАНОЮ,
И ВЛАСТЬ НАРОДНУЮ СПАСЛИ,
НО ИХ ОСТАЛОСЬ ТРОЕ.
ТРИ "КАСКАДЕРА" ШЛИ В ПЕСКАХ,
ПЛЕЛИСЬ ЕДВА -- ЕДВА.
ОДИН "ЛОВУШКУ" ПРОЗЕВАЛ,
И ИХ ОСТАЛОСЬ ДВА.
ДВА "КАСКАДЕРА" СЛЫШАТ КРИК,
РЕШИЛИ: "ПОГЛЯДИМ!",
НО ТАМ БЫЛ СНАЙПЕР-ШТУРМОВИК,
И ИХ УЖЕ -- ОДИН.
ОДИН ВЕРНУЛСЯ, И ЕМУ
МОЛИТЬСЯ БЫ СУДЬБЕ,
НО СТАЛ НЕ НУЖЕН НИКОМУ.
А ГЛАВНОЕ -- СЕБЕ.
ЗА РЮМКОЙ КОРОТАЯ ДНИ,
ОН СЖЕГ СЕБЯ ДОТЛА.
И СНОВА ВСТРЕТИЛИСЬ ОНИ .
ТАКИЕ ВОТ ДЕЛА.
Я сижу на кухне в своей новой квартире на улице Тельмана, третий час кряду гоняю водку и -- в голове -- слова немудреной песенки Игорюхи Морозова.
Признаться, отпуск мой после известных событий сильно затянулся.
Ч-черт, вот же трудоголик проклятый: отпуск! Вечная привычка -- на кого-то работать! На кого? В "Союзконтракт", что ли, вернуться? Так он был просто прикрытием для меня, не больше и не меньше.
В Москву податься, стать манагером-продюсером, как и предлагал старый друг по "Символу" Паша Платонов? Романы начать писать? Вариантов, в принципе, множество.
Деньги...
Так их есть у меня. С обмена осталось достаточно для одного человека с весьма скромными запросами. Что поделать, это привычка у нас такая: "Нам Солнца не надо, нам партия светит. Нам хлеба не надо, работы давай". Той партии уже не существует, а люди все те же. Воспитали такими. Правы гринго, когда говорят: "Мы работаем, чтобы жить, а вы живете, чтобы работать...".
Работа...
Эх, нет ничего хуже боевой машины, предоставленной самой себе! Кто бы почистил машину, да смазал... В целом же -- специальность у меня специфическая, подходящая для нашей страны, как ни для какой иной. ВУС могу назвать, но она -- "Воинская Учетная Специальность" -- вряд ли кому что-нибудь скажет. Одним словом, я командир группы специального назначения "Символ", недавно почившей в Бозе.
Браткам знакомым, может, позвонить? Пальцы рук и ног развести в разные стороны: "Пани-ма-ете, па-ца-ны. Тут у ме-ня рамсы такие беспонтовые прут!" Тьфу!
Я успел привыкнуть к другому... я беру в руки книгу митрополита Иоанна и ... Вот тебе, Неволин, отпуск! Почти неслышная трель прерывает мое чтение. Нет. Нет, этого не может быть. Неужели ожили часы, "джи-шок"?! Так и есть. Карусель цифр в заветном секторе... Беспорядочное мелькание...
Погодите, что за странная, непонятная, безумная цифирь? Не могу разобрать, кто вызывает меня. Чьи это позывные...
81283144
77564341
13521143... "ОДИН В ПОЛЕ"?!
И спросить не у кого, кто вызывает меня еще по афганским позывным. Пятитонный шарик, спутник-шпион, выстрелил пучок информации на мой хронометр и полетел дальше. Надо же, жив курилка! А ведь я недавно... в газете "МВД", кажется... прочел, что Россия передала последний разведспутник в аренду НТВ -- Национальному Телевидению Венесуэлы.
Оказывается, нет, не передала еще. Только собирается. Обидно. Не будет мне ни венесуэльских спутниковых сериалов, ни покоя...
..."Чижик-пыжик, где ты был?"... "Чижик-пыжик, где ты был?"...
Ну вот, то нет-нет, то как есть -- так уж есть. Звонок у меня такой дурацкий, с птенцом, оставшимся от прошлых владельцев квартиры. Давно пора свернуть надоедливому "чижику" шею, но поскольку гости заглядывают ко мне нечасто, все как-то руки не доходят.
..."Чижик-пыжик, где ты был?".. .
Где, где... Да иду я, иду.
На пороге стоит помятый, похмельный мужичонка -- сосед сверху. Переминается с ноги на ногу. Червонец ему нужно? Нет:
-- Ты это... извини, друг. Посмотри, не в падлу, телевизор у тебя работает?
Оставляю соседа маяться у дверей. Щелкаю в комнате "лентяйкой". Возвращаюсь:
Сборник словацкого писателя-реалиста Петера Илемницкого (1901—1949) составили произведения, посвященные рабочему классу и крестьянству Чехословакии («Поле невспаханное» и «Кусок сахару») и Словацкому Национальному восстанию («Хроника»).
В сегодняшней Мексике женщин похищают на улице или уводят из дома под дулом пистолета. Они пропадают, возвращаясь с работы, учебы или вечеринки, по пути в магазин или в аптеку. Домой никто из них уже никогда не вернется. Все они молоды, привлекательны и бедны. «Молитвы об украденных» – это история горной мексиканской деревни, где девушки и женщины переодеваются в мальчиков и мужчин и прячутся в подземных убежищах, чтобы не стать добычей наркокартелей.
«…Мужчина — испокон века кормилец, добытчик. На нём многопудовая тяжесть: семья, детишки пищат, есть просят. Жена пилит: „Где деньги, Дим? Шубу хочу!“. Мужчину безденежье приземляет, выхолащивает, озлобляет на весь белый свет. Опошляет, унижает, мельчит, обрезает крылья, лишает полёта. Напротив, женщину бедность и даже нищета окутывают флёром трогательности, загадки. Придают сексуальность, пикантность и шарм. Вообрази: старомодные ветхие одежды, окутывающая плечи какая-нибудь штопаная винтажная шаль. Круги под глазами, впалые щёки.
Пути девятнадцатилетних студентов Джима и Евы впервые пересекаются в 1958 году. Он идет на занятия, она едет мимо на велосипеде. Если бы не гвоздь, случайно оказавшийся на дороге и проколовший ей колесо… Лора Барнетт предлагает читателю три версии того, что может произойти с Евой и Джимом. Вместе с героями мы совершим три разных путешествия длиной в жизнь, перенесемся из Кембриджа пятидесятых в современный Лондон, побываем в Нью-Йорке и Корнуолле, поживем в Париже, Риме и Лос-Анджелесе. На наших глазах Ева и Джим будут взрослеть, сражаться с кризисом среднего возраста, женить и выдавать замуж детей, стареть, радоваться успехам и горевать о неудачах.
«Сука» в названии означает в первую очередь самку собаки – существо, которое выросло в будке и отлично умеет хранить верность и рвать врага зубами. Но сука – и девушка Дана, солдат армии Страны, которая участвует в отвратительной гражданской войне, и сама эта война, и эта страна… Книга Марии Лабыч – не только о ненависти, но и о том, как важно оставаться человеком. Содержит нецензурную брань!
Есть такая избитая уже фраза «блюз простого человека», но тем не менее, придётся ее повторить. Книга 40 000 – это и есть тот самый блюз. Без претензии на духовные раскопки или поколенческую трагедию. Но именно этим книга и интересна – нахождением важного и в простых вещах, в повседневности, которая оказывается отнюдь не всепожирающей бытовухой, а жизнью, в которой есть место для радости.