Отмели космоса - [22]

– Итак, диагноз неприятный. Паразитами заполнен весь организм, возможна пара серьёзных инфекций и с десяток лёгких. Анализы сегодня, результаты завтра, там сами решите, что делать.

– Готов заплатить за срочность. Чтобы результаты сегодня, а протез уже завтра.

После моих слов врач задумалась.

– Цена за всё подскочит в полтора-два раза, и результаты всё равно завтра. Сразу покажите конечность, которую будете протезировать.

– Ну, как конечность… – с этими словами я закатал штанину и продемонстрировал погнутую железку, заменявшую мне ногу.

– О, господи, как грубо! Даже гильзу не поставили! – она наклонилась и стала осматривать культю. – Местное заражение, несерьёзное, операбельное. Можно узнать, кто установил это?

– Сам не знаю, был без сознания.

Врач вызывала у меня приязнь, поэтому я позволил себе немного пооткровенничать.

– Сейчас вам на кассу, затем в диагностическое крыло, там анализы. За них триста пекуний. Завтра у вас уже будет протез.

– И сколько в итоге?

– Примерно тысяч 60–65. В пекуниях дешевле, 600–700. Устраивает?

Вместе с мыслью о том, что здесь относительно дешёвое протезирование, пришло понимание. Понимание того, что меня обманули как последнего идиота. Нет, не эта замечательная женщина, а та собачья семейка. Восемьсот пекуний за то, что они со мной сделали – это оскорбление. Надо им дом сжечь за такое. Мрази.

– Да, устаивает, – сказал я, передавая плату. – И ещё один вопрос.

– Слушаю.

– Сколько будут стоить инъекции галибата? Приём регулярный, одна доза, два миллиграмма, – я неловко замолчал, так как эта тема была для меня неприятна и даже немного унизительна.

– Простите, что? – женщина оторвалась от записей, подняла голову.

– «Галактический целибат», одна инъекция, регулярная.

Повисло молчание, после которого она внезапно прыснула. Было видно, что предпринимались попытки сдержаться, но смех был сильнее. Я лишь устало ждал, пока она прекратит.

– На этой планете подобные медицинские манипуляции запрещены законом. Нарушает права человека и считается негуманным. Простите за смех, не сдержалась. Что-нибудь ещё? – Она закончила писать и выжидающе посмотрела на меня, неумело пытаясь спрятать улыбку.

Я же погрузился в лужу неприятных мыслей. Срок действия последней инъекции галибата истечёт на этой или следующей неделе. Что ж, остаётся только в очередной раз вспомнить добрым словом отчий дом, в котором решили, что абсолютное воздержание лучше хаотичных половых связей, и сделали из меня евнуха на десять лет. Возможности справлять естественные нужды они меня лишили железобетонно, а вот для того, чтобы притупить психологический аспект, требуется отдельная инъекция, вводимая раз в три месяца. С моим образом жизни иногда бывает затруднительно поставить её заранее или хотя бы вовремя, но в этот раз мне, кажется, совсем не повезло.

– Нет, больше ничего.

– Тогда вот, – она дала мне какую-то бумажку и продолжила: – Тут расписано, куда и когда приходить. Сейчас на диагностику. До свидания.

– Всего доброго, всего доброго.

Я покинул кабинет в задумчивости. Если галибат тут запрещён на законодательном уровне, то до следующей планеты я не смогу получить инъекцию. Сомневаюсь, что на чёрном рынке можно найти такое, уж слишком специфичная и легко отслеживаемая штука. Тем более, если я захочу выйти на нелегальные организации такого плана, мне не обойтись без Доржи, а посвящать кого-либо кроме капитана и Инес в свой секрет намерений у меня не было. Я посмотрел на выданную мне бумагу. Сверху был написан номер кабинета для обследования. Перевернув записку, я обнаружил на другой стороне список детей, умерших за этот месяц во второй планетарной больнице.

В кабинете, номер которого был написан на бумаге, с меня сняли мерки, попросили заполнить форму о требованиях к протезу, обработали и обезболили обрубок, взяли дополнительно пару непонятных анализов и выдали какую-то пластиковую грушу. На вопрос, что это, мне посоветовали выпить всё, чтобы паразиты не проели во мне дыру за то время, которое я буду вынашивать их в организме. После этого я ушёл.

Резкими глотками проглатывая жидкость, имевшую вкус дерьма, я брёл, погружённый в собственные мысли. Во-первых, меня, как оказалось, совершенно неприлично накололи. Во-вторых, скоро я начну испытывать не заглушаемое влечение. Ну и в-третьих, количество медицинских манипуляций прямо-таки угнетало.

Сделав заключительный вымученный глоток, я смял грушу и выкинул её в урну, стоящую около какого-то магазина. Секунд через пять мне в спину донёсся крик: «Тебе тут что, помойка?!» и рядом со мной пронеслась смятая груша. Я ушёл, а она так и осталась лежать на растрескавшемся бетоне.

Глава десятая. Правило первое

Я решил ещё до наступления вечера расположиться в баре, где должна была состояться встреча команды с заказчиком. Не знаю, зачем ему весь экипаж, первый раз встречаю такой запрос. С другой стороны, почему мне должно быть не всё равно?

За немногие часы моего отсутствия здесь ничего не поменялось. Я, ненадолго задержавшись у барной стойки, нацелился на тот стол, за которым мы сидели вчера, и с ленивым удивлением обнаружил там Двадцатку. Раскошелившись на кучу однотипной закуски, – полноценной пищи тут не было, бар как-никак, – я плюхнулся за стол к сокоманднице, которая поприветствовала меня микроскопическим движением головы. Или, может, она просто дёрнулась из-за нервного тика.