Отмели космоса - [17]

Из-за своей массы дверь распахнулась, оттолкнув и опрокинув меня, после чего вырвала все оставшиеся, кроме одного крайнего крепления, и с размаху рубанула меня чуть выше правой стопы.

Честно говоря, я приготовился орать, плакать и терять сознание, но, открыв зажмуренные глаза, вспомнил, что правой стопы и части голени как таковых у меня нет. Ладно, признаю, в наличии протеза есть свои плюсы.

Металлическую пластину погнуло, и искусственная конечность, которая и так неидеально подходила к моему росту, стала ещё неудобнее. Пока я вытаскивал «ногу» из-под двери, пытаясь не навредить себе ещё больше, команда вынимала тело Доржи. Фекалиями от него не пахло, а значит, скорее всего, «морозилка» работала до текущего момента. Это очень хорошо.

– Гнидой, что с ним? – капитан поглядывал в коридор, продолжая общаться с нашим эскулапом.

– Без сознания. Резкий выход.

– Очнётся?

– Через полчаса, плюс-минус.

– Давай коли ему блокады и пошли отсюда. Флюгер! Понесёшь его. Инес, пойдёшь вперёд, вместо Флюгера, ствол наготове. Подходят больше трёх – стреляй.

Минуты через четыре Гнидой закончил возиться с телом, после чего тело Доржи подхватил Флюгер. Мы двинулись к выходу. Гнидой, не отходил от пациента, периодически проверяя его состояние. Тем не менее он нашёл время попытаться одолжить у меня нож.

– Ян, дай клинок.

– Ты слепой? Он у Флюгера.

– Не гони пургу, падла, у тебя их два.

А говнюк, выучил мои привычки. Разумеется, о том, что у меня три ножа, а не два, ему сообщать было совершенно не обязательно, как и остальной команде. И да, хотелось бы заметить, что термокинжал я ножом не считаю – зарезать им кого-нибудь без заряда немногим легче, чем куском картона. А заколоть и ломом можно, это не показатель.

– Ян, отдай, – в голосе капитана звякнул металл.

Против приказа не попрёшь, и я послушно передал свой второй нож Гнидому, мысленно прощаясь с ним. Тем временем мы прошли уложенных нами же индивидов и оказались на пути к куче бомжей, вооружившихся палками, кусками арматуры, трубами и прочими орудиями нанесения черепно-мозговых травм. Вот только они почему-то не подумали о том, что у нас есть стволы.

Инес стреляет не очень хорошо, но менее чем с сорока метров по паре десятков человек промазать было затруднительно. Издавая звуки шлифования металла, пистолет Инес начал прошивать толпу. Поднялись крики, которые, я уверен, были слышны и снаружи. После серии выстрелов на земле осталась лежать примерно половина из обитателей местной бомжатни, пришедших по наши души. Остальные же разбежались по своим норам. Большинство из поверженных было лишь ранено, но, учитывая, что почти все из них продырявлены насквозь не один раз, они, если повезёт, тихонько умрут от кровотечения в ближайшие полчаса. А если не повезёт, то от болевого шока.

Уже обходя успокоенных Инес индивидов, произошла череда неприятностей. Сначала в ногу Флюгера вцепилось тело, которое мы посчитали безвременно покинувшим этот мир. Невовремя оживший труп не хотел подыхать окончательно и предпочёл из положения лёжа ухватиться за икру противника, после чего начать методично протыкать её заточкой. Поскольку в руках у Флюгера был Доржи, ему оставалось только пытаться вырвать конечность и кричать что-то на родном языке. Предположу, что это были ругательства.

После того как внезапно проткнутый сокомандник заорал, из-за какого-то проржавевшего насквозь станка вылез хмырь, что примечательно, одетый в нечто, напоминающее красный пиджак. Можно было успеть разглядеть в его руках какую-то трубу, направленную на нашу сторону. Прежде чем я разглядел детали, труба выстрелила. Далеко сзади послышался чей-то крик боли. Возможно, к нам подкрадывались. Впрочем, теперь это неважно.

Спустя секунду стрелять начал капитан – три выстрела из кинетического револьвера полетели в сторону незадачливого партизана. Первый попал в станок, за которым он прятался, заставив тот разлететься облаком ржавчины. Второй выстрел попал под левую ключицу, частично вернув пиджаку первоначальный цвет ценой всей руки обладателя. Третья пуля ушла выше и пробила отверстие в стене над головой уже сползающего по этой самой стене человека.

За время пока Бубнов приглашал местные силы правопорядка на урбанистическую экскурсию по местным заброшкам, Гнидой успел подскочить к Флюгеру, который как раз уронил Доржи на чьё-то холодеющее тело, и продырявить шею его обидчику в двух местах. Обидчик признал свою неправоту и обмяк.

– Отчёт! – удостоверившись, что никто больше не пытается никого убить, Бубнов перезарядил револьвер.

– У Флюгера кровотечение. Две минуты, капитан.

– Ладно. Инес, прикрывай, Ян, хватай Доржи.

– Не могу. Протез.

Бубнов, судя по его лицу, хотел повторить свой приказ в крайне оскорбительной форме, но, увидев искорёженный кусок металла на месте ноги, передумал.

– Тогда к Гнидому. Быстро.

Гнидой, как я понял, совершенно не хотел нести Доржи, и поэтому, пока я накладывал Флюгеру кровоостанавливающую повязку, эскулап колол ему обезболивающее. В четыре руки мы справились за минуту. Тем временем капитан, взяв с собой Инес, прошёл вперёд и предпринимал попытки высмотреть приближающихся силовиков, высунув голову из входной двери в воротах. Сзади начали мелькать силуэты. Предположу, что стволов больше ни у кого из них нет, а то мы бы чёрта с два так спокойно латали Флюгера, который как раз подал голос.