Отмеченные богами - [42]

— Он стал ещё старее, чем я, — горько произнесла его мать, — Проклятый Алазар!!! Отнял у моего сына все его силы и молодость.

Я помрачнела. Интересно, как они повели бы себя, узнав, что я являюсь дочерью бога смерти.

— Что будем делать? — спросила я. Слуги подали ужин.

— Завтра все возвращаемся домой, — сказал Дагон, — Эйрик и ты, Руд, там и останетесь.

— А ты? — спросила я.

— Я отправлюсь за Гудой.

Эйрик возмущённо сверкнул глазами.

— Неужели ты думаешь, что я оставлю свою сестру в беде и буду прохлаждаться в безопасности дома, пока ты будешь изображать героя?

Я положила ему руку на плечо, успокаивая.

— Подождите ссориться. Вот вернемся и все решим, — сказала я. — Давайте лучше поедим.

Остаток ужина прошел в полном молчании. Когда все встали из-за стола, я поспешила догнать Дагона. Он направлялся на берег проследить за последними приготовлениями к отплытию. Утром мы должны были покинуть остров. Ингрид и Урбан оставались здесь. Дагон обещал выслать им своих людей, чтобы помочь с восстановлением поселения. Во дворе уже привели все в порядок. Тела погибших убрали в хлев, чтобы потом достойно совершить обряд и предать огню. Ал Мертвецов вывезли за пределы поселения и где-то за лесом сожгли. В воздухе все ещё витал слабый запах разложения и горелой плоти

— Можно с тобой? — спросила я уже в дверях. Дагон обернулся и посмотрел на меня. Сначала я думала, что он откажет, но ошиблась.

— Ты имеешь хоть какое-то представление о том, почему все случилось и зачем Алазар забрал Гуду? — спросила я, едва мы отошли от дома.

— Не совсем, — ответил он, — Но я знаю, того, кто сможет все это объяснить.

Мы вышли к морю. Небо снова начало затягивать тучами. Пролетал редкий снег. Дагон молчал, а я не решалась заговорить первой.

У кораблей копошились люди. Проверяли, нет ли повреждений после вчерашнего нападения. Дагон ушел к своим воинам, а я села ждать его на берегу. Было довольно холодно, но идти домой мне совсем не хотелось. Смотреть в потерянное лицо Ингрид? Или полное решимости Эйрика? Уж лучше вот так одной…

Я сидела на берегу и смотрела на то, как идут приготовления. Глазами я искала только одного человека, которого хотела сейчас видеть. Я следила за ним взглядом, и мое сердце радовалось, когда я видела его.

Не знаю, сколько я просидела вот так на берегу, когда голос возникшего передо мной Дагона вывел меня из задумчивого оцепенения.

— Ты что тут расселась? Хочешь простудиться? — проговорил он сердито.

Я пожала плечами. Вряд ли простуда была страшна для человека, который бессмертен. Но не могла же я ему сейчас просто взять и все выложить вот так?

— Вставай, — он взял меня за руку и потянул за собой.

Мы пришли в дом. Дагон молча провел меня в мою комнату и велел первому попавшемуся слуге принести мне горячего вина. Когда оно было принесено, и слуга удалился, он ласково прикоснулся к моей щеке.

— Выпей и ложись спать, — сказал он. — Завтра нам всем рано вставать, я хочу, чтобы ты была полна сил.

Я послушно кивнула.

— Что будет с Урбаном? — спросила я.

Дагон замер в дверях.

— Даже не знаю. Если нам очень повезет, то мы найдем способ заставить Алазара вернуть ему молодость и прежнюю силу. Если нет, то боюсь, что он скоро умрет.

Дагон тихо вышел и закрыл за собой дверь. То, что он даже не попытался меня поцеловать и ни словом не обмолвился о своем предложении, сделанном накануне, немного расстроило меня. Я выпила залпом вино и, раздевшись, забралась в кровать. Сон пришел ко мне мгновенно. И до утра я проспала без сновидений, словно погруженная в темный омут. Меня разбудил тихий стук в дверь. Я встала, сонно потирая глаза, прогоняя остатки сна. Это была служанка. Она передала, что скоро завтрак и меня уже ждут.

Одевшись в мужской костюм, я умылась из принесенной мне деревянной чаши. Принялась собирать вещи. Первое, что бросилось мне в глаза, когда я открыла сундук, оказались золотые наручи, заботливо кем-то уложенные поверх моих платьев. В мыслях промелькнул образ Эйрика. Я подумала, что именно он сделал это. Слуги не решились бы без разрешения открыть мой сундук, а просто положили бы находку на стол или кровать. Я бережно прикоснулась к украшению. Золото приятно холодило кожу пальцев. Я улыбнулась. Что ж, вероятнее всего, я когда-нибудь все-таки решусь надеть их.

В последний раз, оглядев комнату, в которой я провела столько приятных дней в обществе Гуды, я вышла и быстро спустилась вниз. После беглого завтрака в компании молчаливой Ингрид, вышла во двор. Сундук с моими вещами был уже давно перенесен слугами на корабль. Эйрик ждал меня у дверей.

— Хотелось бы попрощаться с Урбаном, — сказала я ему.

Он покачал головой.

— Я был у него. Он не хочет, чтобы мы видели его таким, каким он стал, — сказал Эйрик. — И я его прекрасно понимаю. Я бы тоже не хотел, если бы оказался на его месте.

— А Ингрид?

Она будет провожать корабль на берегу. Там и проститесь.

Мы медленно направились в сторону пристани. Нас провожали взгляды крестьян. Вокруг царила разруха и хаос. Я даже не могла себе представить, как долго им теперь придется восстанавливать то, что было уничтожено за какой-то час. На пристани заканчивались последние приготовления. Остатки воинства Урбана прощались с нами на берегу. Когда пришла Ингрид, мы просто молча обнялись. Я видела у неё на глазах слезы, когда поднималась по трапу на палубу. Как я бы хотела, что бы все было совсем не так, чтобы сейчас на берегу она стояла возле Гуды и Урбана, и они вместе весело махали нам руками и приглашали приезжать вновь. Я отвела взгляд, чувствуя, что вот-вот заплачу сама.