Открывая новые страницы... - [75]

В итоге, несмотря на длительное сопротивление кубинских товарищей, нам все же пришлось согласиться с американцами на вывод самолетов Ил-28 и торпедных катеров. Была достигнута договоренность об оставлении на Кубе военного соединения, которое могло бы оказывать кубинцам помощь в овладении советской военной техникой.

Переговоры в Гаване и Нью-Йорке завершились 20 ноября 1962 года — после того как президент США Дж. Кеннеди объявил о снятии блокады. Советские ракеты к тому времени уже были вывезены с Кубы. Советское правительство дало указание нашим вооруженным силам об отмене повышенной боевой готовности. Такое же указание последовало и от главнокомандующего Объединенными вооруженными силами государств — участников Варшавского Договора. Так закончился карибский кризис.

Что бы я хотел сказать в заключение как очевидец и участник тех тревожных и памятных событий?

Во-первых, объективный анализ ситуации, сложившейся осенью 1962 года, показывает, что размещение советских ракет на Кубе не породило, а, напротив, в конечном итоге предотвратило дальнейшие агрессивные и потому весьма опасные действия американского империализма в районе Карибского моря; это, в свою очередь, спасло революционную Кубу и заставило США, хотелось им того или нет, уважать суверенитет острова Свободы. За минувшие с той поры 26 лет Куба успешно продолжала строительство социалистического общества. Социализм заставил признать свое право на существование и в Западном полушарии.

Мне пришлось после кризиса проработать послом на Кубе еще более пяти лет, а затем много раз — в том числе и в нынешнем году — бывать в Гаване. Могу твердо сказать: наша дружба стала еще крепче.

Во-вторых, карибский кризис был детищем «холодной войны». Конфронтация между великими державами, сопровождавшаяся в ту пору политикой взаимных угроз, и стала фоном для событий осени 1962 года. Поэтому установка наших ракет на Кубе в тех условиях (подчеркиваю: в тех условиях!) была закономерной; ибо такой шаг, с одной стороны, защищал кубинскую революцию от внешней агрессии, а с другой — привел к равенству противостоявших друг другу сил, заставил США вступить в диалог с Советским Союзом на паритетных началах. А ведь паритет, примерное равенство сил и дали возможность для проводимого сегодня обеими сторонами равномерного снижения уровня вооружений.

В-третьих, именно после ликвидации карибского кризиса начались практические поиски путей к общему ослаблению международной напряженности, к разрядке, ибо всем стало ясно, что иной альтернативы сохранению мира на земле нет. При ликвидации карибского кризиса восторжествовали разум, здравый смысл. Поэтому мне хочется закончить тем, с чего были начаты заметки: именно тогда, 26 лет назад, в чрезвычайной ситуации был испробован новый подход к решению острейших международных проблем. Сегодня мы являемся свидетелями того, как целая система, именуемая новым политическим мышлением, прокладывает себе путь в качестве нормы международных отношений.

ЛЮДИ

С. А. Дангулов [35] Вершины горных хребтов (О Чичерине, чичеринской гвардии, их судьбах)

Кажется, Томас Хиггинсон, литератор и рыцарь чести, много сделавший для освобождения негров, сказал: «Великие люди редко бывают изолированными горными пиками, обычно это вершины горных хребтов». Есть некая тайна в том, как наша революция, стихией которой был народ, не успевший еще постичь высот образованности, выдвинула из своей среды «могучую кучку» интеллектуалов, которых эпоха назвала самыми образованными своими современниками. На Генуэзской конференции, на этом ристалище умов и эрудиции, знаменитый Ллойд Джордж, не без пристального внимания наблюдавший делегатов Советской России, не скрыл изумления, заметив: «Так, как знают европейские дела они, мы европейских дел не знаем». И поистине то были не отдельные пики, а цепь вершин.

Одним из тех, кто принес в советскую дипломатическую службу лучшее, что было накоплено старой российской посольской службой, был потомственный русский дипломат, наркоминдел Георгий Васильевич Чичерин.

Народ с величайшим воодушевлением следил за каждым свершением молодой советской дипломатии, гордился ею. Конечно, в первую очередь предметом гордости были вооруженные силы республики, ее Красная Армия, «которая всех сильней». Но наряду с армией действовала и внешнеполитическая служба. Не случайно удары наших врагов, как на поле брани, были обращены и против дипломатов.

Три года назад, работая над романом «Государева почта», я побывал в Лозанне, в том самом отеле «Сисиль», где белогвардеец Конради, зайдя сзади, несколькими выстрелами расстрелял Вацлава Воровского. Меня поразило заявление Конради, облетевшее тогда мировую прессу: «Был бы Чичерин рядом с Воровским, покончил бы и с ним». Сказать, что дипломаты были выдвинуты Революцией на линию огня, — значит всего лишь назвать вещи своими именами. Но против дипломатов был обращен впоследствии и удар сталинской деспотии. Сражаясь за интересы Страны Советов, они привыкли видеть противника перед собой. А тут, как и в случае с Конради, — выстрелы в спину.

Наш нынешний рассказ об этом.