Открытая дверь - [42]

Но Лейла изменилась. С ней что-то произошло. Он должен быть осторожным, если хочет проникнуть за стену, которой она себя окружила.

Хусейн делал все, чтобы вовлечь Лейлу в разговор, рассмешить ее, вывести из состояния оцепенения. Но Лейла ко всему оставалась безразличной. Замечая грустный взгляд Хусейна, она виновато улыбалась, как бы прося прощения…

Иногда в душу Хусейна закрадывалось сомнение. Может быть, в самом деле Ассам лишил эту девушку крыльев, сделал похожей на себя, на тысячи других бездушных расчетливых людей? Нет, наверно, ее безразличие — лишь маска, за которой она скрывает боязнь быть снова раненной.

Хусейн не понимал, верит Лейла в прописные истины предков и в незыблемость их устоев или только пытается укрыться за ними после всего пережитого? Действительно ли она убеждена, что любовь — это лишь красивое слово, а самое главное в жизни — достигнуть положения в обществе? Неужели она вправду завидует Джамиле и считает ее брак идеальным?

Махмуд говорит, что сестра его очень изменилась. И Сана тоже так считает. Она сразу все поняла, увидев, как Хусейн смотрит на Лейлу.

Однажды Сана сказала Хусейну:

— Лейла не была такой раньше.

Хусейн спросил:

— Это из-за Ассама?

Сана смешалась.

— Вам все известно?

Хусейн кивнул головой.

— Но я не хочу, чтобы Лейла знала…

— Вы любите ее? — в упор спросила Сана.

Хусейн опустил голову.

— Лейле можете помочь только вы! — решительно сказала Сана.

— Это серьезно?

— Вы нравитесь ей!

Хусейн задумчиво сказал:

— Ничего не понимаю! — И, помолчав, добавил: — Это она вам сама сказала?

Сана пожала плечами:

— Ну, разумеется, нет…

Хусейн посмотрел на нее с недоверием.

— Лейла и сама себе в этом не признается, — сказала Сана. — Она так много пережила, что боится теперь каких-либо волнений, не хочет любви.

— Но ведь я люблю ее по-настоящему.

— Ассам тоже любил… Он и сейчас утверждает, что любит ее.

— Честное слово, поверьте! Это совсем другое…

Ассам…

— Ну, меня тоже жизнь научила кое-чему, — сказала Сана. — Мужчины не умеют любить по-настоящему, они не способны на жертвы!

— Прошу вас, не обобщайте! Скажите, вы сами верите мне?

Сана посмотрела на высокого широкоплечего мужчину, с надеждой смотревшего на нее, и, не удержавшись, улыбнулась:

— Для вас гораздо важнее, чтобы поверила Лейла.

— Но как это сделать? Как я могу заставить ее поверить?

— Если бы вы по-настоящему любили ее, то знали бы как…

Хусейн чуть было не назвал ее глупой девчонкой. «Проживи ты хоть сто лет, никого не полюбишь так, как я Лейлу!» Но Сана так ласково посмотрела на него, что злость моментально исчезла.

— Не будьте навязчивым. Наберитесь терпения и не отчаивайтесь…

И Хусейн решил последовать совету Саны. Иногда ему начинало казаться, что он чего-то достиг. Лейла смеялась, глаза ее загорались прежним блеском, но она тут же снова отводила взгляд, и вспыхнувшая в душе юноши надежда угасала… Однако Хусейн готов был ждать хоть всю жизнь, лишь бы снова увидеть, как загорятся глаза Лейлы…

Обстоятельства разрушили все планы Хусейна. Однажды он зашел в министерство узнать, как обстоят дела с отправкой его на учебу. Старик делопроизводитель, опустив очки на кончик носа, долго копался в бумагах; страница за страницей перелистывая чуть ли не все досье. Наконец нужная бумажка нашлась. Чиновник внимательно изучил документ и стал пытливо рассматривать Хусейна. Решив, что ничего не получилось, Хусейн обрадовался, втайне он надеялся на отрицательный ответ. Однако оказалось, что его кандидатура утверждена и ему нужно возможно быстрее оформить документы, чтобы успеть к началу учебного года. Объяснив все это, чиновник замолчал, словно длинная речь утомила его. Поправив очки, он снова уставился на Хусейна. У Хусейна появилось странное ощущение, будто этот пожилой человек, похожий на старого кота, расставил ловушку и ждет, чтобы он в нее попался.

Выйдя на улицу, Хусейн прежде всего подумал о Лейле. Он должен сейчас же увидеть ее. Только тогда он сможет решить, что делать.

Хусейн столкнулся с Лейлой в кабине лифта. Впервые девушка видела его таким усталым и растерянным.

— Меня направляют на учебу в Германию… На три года…

Лицо Лейлы омрачилось. Только теперь она поняла, какое одиночество ее ждет.

Хусейн знал: несмотря ни на что, он нужен ей, нужен так же, как она ему. Он сжал руку девушки. Лейла опомнилась. И выдернула руку.

— Махмуд у себя наверху, — холодно произнесла она и открыла дверь лифта.

— Подождите! — крикнул ей вслед Хусейн.

Лейлу поразила внезапная перемена в его голосе. Нотки страдания исчезли. Напряженное выражение лица смягчилось.

— Останьтесь, мне надо поговорить с вами, — твердо сказал Хусейн.

Непонятный страх охватил Лейлу, словно он должен был сказать что-то такое, что лишит ее спокойствия, отнимет уверенность… Уверенность в том, что никто уже не сможет причинить ей страдания.

Убежать… Но куда, на улицу? Он последует за ней… К себе в комнату — там она сможет запереться! Чтобы выиграть время, Лейла спросила, не глядя на него:

— Где?

— Наверху или на улице, — просто ответил юноша.

— Это невозможно, невозможно! — крикнула Лейла и бросилась бежать вверх по лестнице. Хусейн догнал ее, взял за плечи.