Откровения людоеда - [28]

Они не отвечали.

— Вы понимаете меня?

Неожиданно Жак сказал:

— Абсолютно.

— Отлично. Вы можете продолжать жить в подвале — в вашей комнате — все время. Как вы уже заметили, я удовлетворен вашей работой, и вы не беспокоите меня.

— Благодарим вас, — грубо ответила Жанна.

— Вы оба живете в этой комнате? — спросил я.

— Мы спим в ней.

— Вдвоем? На той кровати?

— Да. Но мы не совокупляемся.

— Надеюсь, что нет.

Я горделиво поднялся со стула.

— Думаю, что этого на сегодня хватит, — сказал я, — вы можете идти. До завтрашнего вечера у нас много работы. Ресторан — это беспорядок. Эти ресторанные критики просто свиньи.

— Мы поднимемся ровно в пять часов, Маэстро.

— Благодарю вас. Желаю вам доброй ночи.

— Сейчас уже утро.

— Тогда желаю вам доброго утра.

Затем он посмотрел на меня и сказал:

— Мне очень жаль, что мы обидели вас, Маэстро. Как бы то ни было, все, что мы делали с Жанной — мы делали для пользы II Bistro. Так происходит уже долгое время. Ни моя сестра, ни я не видим в этом никакого вреда, и мы — признаюсь вам откровенно — удивлены тем, как поступаете вы. Люди, которые платят нам за фотографии, совсем не бедные; более того, они проводят свой час наслаждения со мной — и, могу вам сказать, что это довольно редко является наслаждением для меня. Некоторые из них старые, некоторые — жирные, а некоторые — и то, и другое; некоторым нравится, когда я делаю с ними странные вещи, вещи, которые я предпочел бы не делать. Но все это ради II Bistro, как я уже объяснял вам. Я не думаю, что Жанне очень нравится стоять там, дожидаясь нужного момента, затем — щелк-щелк! — делать свои фото. Но мы деловые люди, заинтересованные в прибыли, в процветании II Bistro — и в вашем процветании. Мы хотим только служить вам. Вот почему мы здесь. Мы любим служить. И я снова повторяю, что мы сожалеем о том, что обидели вас.

Он изобразил странный небольшой поклон, и я был охвачен ужасным чувством вины.

— Ваши извинения приняты, — сказал я, кладя руку на его плечо. Плоть под хлопчатой рубашкой была теплой и податливой.

Затем Жанна сказала шепотом:

— Месье, вы так добры к нам.

Неожиданно она наклонилась вперед и нежно поцеловала меня в губы. Ее губы были сладкими и мягкими, с ароматом яблока.

— Я бы получила огромное удовольствие, — промурлыкала она в мое ухо, — если бы вы позволили мне переспать с вами, когда почувствуете необходимость в удовольствии. Когда вы захотите кого-нибудь, пусть это буду я.

— В этом случае никаких фотографий не будет, — добавил Жак — слегка не к месту, как мне подумалось.

— Хорошо. Мы еще завтра поговорим.

И, все еще чувствуя аромат ее губ, я смотрел, как они уходят. Вниз по лестнице, в свою комнату.

Сладкий аромат успеха

II Bistro действительно процветало. Я действительно заключил более чем выгодную сделку; между нами говоря, Жак, Жанна и я попытались сделать из пользующейся большим уважением, но, по существу, обыкновенной (и я честно признаю это) лондонской закусочной высококлассное заведение с разборчивой и обеспеченной клиентурой, в которую входили широко известные персоны из театральных и литературных кругов. Мы постоянно фигурировали на страницах, посвященных еде и заведениям в лучших воскресных приложениях, и критики (все, за исключением одного, о котором вы сами вскоре узнаете) были неизменно благосклонны. Все места были постоянно забронированы, каждую ночь, на несколько недель вперед. Я нанял молодого студента по имени Аксель, который приходил по вечерам для того, чтобы мыть посуду, а также пригласил на работу двух официанток для работы по выходным, когда мы были заняты. На самом деле, с течением времени я начал думать о том, чтобы ввести управляющего, чтобы я сам мог оставаться на кухне и меня никто не беспокоил, но Жак и Жанна были против этой идеи.

Конечно же, я знал, почему: на самом деле близнецы отлично служили мне, но было очевидно также, что они служили и сами себе столь же хорошо; я однажды сказал это Жаку, и в достаточно безразличной манере он более или менее признал это.

— Да, это так, — сказал он, — разве это не устраивает нас троих? Мы с сестрой зарабатываем деньги себе так же хорошо, как и вам. Почему бы и нет? Мы всегда к вашим услугам, и вы это знаете.

Управляющий был бы инородным элементом в этой уютной системе, я понимал это; близнецы явно собирались ревностно защищать свои исключительные права. Мои исключительные права, естественно, в первую очередь, и, прежде всего, на кухне.

О, кухня эта была моим раем, и я был богом, который главенствует над ней! Здесь, среди сверкающих кастрюль и сковородок, ароматов и блеска, и журчания воды, здесь, в своем благоухающем, кипящем, пузырящемся, изобилующем едой королевстве я был абсолютным монархом. Да, весьма большая доля моего творческого труда была все еще на стадии обучения — обучения, познания и инициации; параграфы эти я знал своим сердцем, ритуалы были доведены мною до совершенства, но священное искусство преобразования — оно все еще оставалось сладостной тайной, и в эти сокровенные секреты я только начинал проникать. Я был архиереем и прелатом, архиепископом литургий, которые разработал для служения культу плоти, и мое обучение все еще продолжалось. Бывали черные дни, когда я чувствовал себя совсем как новичок, беспомощный и неспособный, совершенно недостойным своего высочайшего призвания, так как я легко приходил в уныние, потерпев неудачу или придя к плачевным результатам; хотя я ни разу не сомневался в том, что