Откровения - [4]

Тем не менее, Эцио отдавал себе отчет в том, что если бы не был обременен столь скучной работой, то никогда бы не нашел того письма. Или, если бы его нашел кто-то другой, то он бы не понял, какое огромное значение оно имеет.

Письмо, которое он нашел в кожаной сумке, было хрупким от старости. Его написал отец Эцио, Джованни, своему брату Марио, человеку, который обучил его военному искусству и тридцать лет назад принял в Братство. Марио. Эцио вздрогнул, вспомнив его. Марио погиб от жестокой руки трусливого Чезаре Борджиа во время битвы за Монтериджони.

И хотя Эцио давно отомстил за дядю, письмо открыло для него новую главу его жизни, а содержание дало возможность отправиться в новую миссию. Он нашел его в 1509 году, когда ему исполнилось пятьдесят. Эцио прекрасно осознавал, что людям его возраста редко выпадает шанс отправиться на задание. Кроме того, письмо дало ему надежду и возможность навсегда избавиться от тамплиеров.

Палаццо Аудиторе

Флоренция

IV февраля MCDLVIII [1458 год.]

Дорогой брат…

Те, кто противостоит нам, набирают силу. В Риме появился человек, принявший командование над нашими врагами. Возможно, он представляет собой могучую силу, с которой тебе и мне придется считаться. Поэтому я под печатью строжайшей секретности передаю тебе следующую информацию. Если судьба настигнет меня, я прошу тебя – если потребуется, ценой твоей жизни, – сделать так, чтобы эта информация никогда не попала в руки наших врагов.

Как ты знаешь, в Сирии есть замок, именуемый Масиафом, некогда бывший резиденцией нашего Братства. Два века назад наш Наставник, Альтаир ибн Ла-Ахад, величайший ассасин нашего Ордена, разместил глубоко под крепостью библиотеку.

Больше я пока ничего не скажу. Осторожность требует, чтобы всё, что я ещё могу тебе рассказать, было передано при встрече, но никак не записано.

Я бы хотел сам отправиться на поиски, но времени нет. Наши враги давят на нас, и мы не можем тратить время ни на что иное, кроме как на то, чтобы дать им отпор.

Твой брат, Джованни Аудиторе.

Вместе с этим письмом в сумке лежал листок бумаги – соблазнительный фрагмент некогда большого текста, явно написанный рукой отца. Тем не менее, сам текст ему не принадлежал – это был перевод некоего более древнего документа. И там, на пергаменте, были написаны слова, близкие по содержанию к тому, что размещалось на страницах Кодекса, которые отыскали Эцио и его товарищи тридцатью годами ранее: «Я провел с артефактом уже много дней. Или это были недели? Месяцы? Время от времени ко мне приходят люди – они предлагают еду или развлекают меня. И хотя глубоко в душе я знаю, что должен отказаться от этих темных исследований, мне всё сложнее и сложнее выполнять свои обычные обязанности. Малик поддерживает меня, но даже сейчас былая резкость проскальзывает у него в голосе. Но моя работа должна продолжаться. Я должен понять Яблоко Эдема. Назначение Яблока очень простое – даже слишком. Подчинение. Контроль. Но процесс… методы и способы, которые оно использует…это нечто поразительное. Воплощенное искушение. Всем, кто попадает в его сияние, оно обещает то, о чем они мечтают. А взамен Яблоко просит только об одном: о полном и безоговорочном повиновении. И кто мог бы отказаться от такого предложения? Я помню свой момент слабости, когда слова Аль Муалима, моего Наставника, потрясли меня. Он, заменивший мне отца, оказался моим злейшим врагом. И одной лишь тени сомнения было достаточно для него, чтобы управлять моим сознанием. Но я победил его фантомов, обрел уверенность в себе и отправил Аль Муалима в мир иной. Я освободился от его контроля. Но теперь я думаю… Освободился ли я? Ведь теперь я сижу и снова отчаянно пытаюсь понять то, что я поклялся уничтожить. Я чувствую, что это больше, чем просто оружие или инструмент для управления умами людей. Так ли это? Возможно, эти выводы просто следуют из его простой формы, а на самом деле оно показывает мне то, что я хочу больше всего. Знания… Они где-то близко. Просто вне досягаемости. Зовут. Обещают. Искушают…». Здесь старый пергамент обрывался, остальной текст был утрачен. Действительно, пергамент был настолько хрупким, что едва он прикоснулся к нему, как края его осыпались от старости.

Тогда Эцио мало что понял из прочитанного, но в тексте было что-то знакомое, настолько, что по коже пробежали мурашки, а волосы на голове зашевелились.

Едва Эцио вспомнил об этом, сидя в камере в башне Масиафа, как снова ощутил тот же трепет. Он смотрел, как солнце медленно исчезает за горизонтом, и думал, что это может быть последний день его жизни.

Эцио снова вспомнил старый манускрипт. Именно он, больше чем всё остальное, сподвиг его отправиться на восток, в Масиаф.

Без особой причины Эцио вспомнил молодого человека в белом. Казалось, стоило ассасину увидеть его, как битва вокруг стихла. Он появился и исчез так загадочно, словно видение, но, без сомнения, он был настоящим и, без сомнения, пытался что-то ему сказать.

ГЛАВА 3

Подготовка к путешествию заняла у Эцио остаток года и часть следующего. Он съездил на север, во Флоренцию, и поговорил с Макиавелли, хоть и не сказал ему всего, что знал. В Остии он заехал к Бартоломео д’Альвиано, который заметно пополнел от хорошей еды и вина, но оставался таким же свирепым, как раньше, не смотря на то, что теперь он был семейным человеком. У них с Пантасилеей родилось три сына, а месяц назад появилась и дочь. И что он же сказал?