Отключай - [9]

– Нет, – говорю.

– Вон же оно, читай скорее.

Педантка. Контролерша.

Когда захочу, тогда и прочитаю. Вот так. А только я знаю, что так не будет. Учительница и все остальные видят, когда письмо открывают. Так уж оно устроено. Не могу показать, что я не слушаюсь.

– Чем занимаешься? – спрашиваю, хотя и сама вижу.

– Историю учим с Гретой.

– А, – говорю я.

Очень хочется прибавить «тогда не буду тебе мешать», но Але помешать невозможно. Так у нас, и у Алы в том числе, мозги работают. Она одновременно играет в баскетбол, учит историю и болтает со мной. Еще выдувает пузыри из мятной жвачки и слушает музыку, которую слышно и мне.

Так работают мозги почти у всех. Только не у меня. С моими мозгами что-то неладно. В последнее время они работают не так хорошо, как следовало бы, – например, я ловлю себя на том, что слишком углубляюсь в один предмет. Скажем, в запах, который Ина приносит с собой на ладони, когда ей не удается его уничтожить агрессивным мылом.

А сейчас я бы очень хотела углубиться в другой предмет – сосредоточиться на том парне, которого видела сегодня, когда бегала.

Мне мешает лицо Алы. Когда я на нее смотрю, лицо того парня тускнеет. Но я не могу сказать Але, что она мне мешает. Не могу и отключиться как ни в чем не бывало. Придумала. На место кудрявой Алиной головы прилепляю голову того парня, убрав изо рта мятную резинку, а вместо глаз горчичного цвета вставляю два черных глаза, которые видела в парке.

Долго-долго думаю о нем и ни о чем больше.

Вижу не только лицо – вижу его целиком. Весь его профиль, потом отдельные части, особенно ноги. Мускулистые, но еще не такие, как у взрослого мужчины. На голенях темные волоски, кое-где синие жилки. На правой голени сбоку царапина. Там вижу землю, смешанную с… в каком фильме ужасов я это видела? Может, фильм был скорее неприличный, а не ужастик?

Дольше думать не могу – влезает мама:

– Почему не прочитала?

– Мама…

– Учительница не может с тобой связаться. Ты понимаешь, что должна быть подключена?

– Я подключена.

– Не для всех.

– Чего она хочет?

– Я не могу знать, чего хочет она.

Но меня занимает кое-что другое.

– Мама, я тебе что-то скажу.

– Подожди. Ты температуру померила?

– Нет. Но чувствую, что она на полградуса поднялась.

– Всего на полградуса?

– Я старалась бежать не очень быстро и не углубляться.

Почти так и было.

– Вот как.

– Мама, я видела мальчика. Он бегал без оболочки. Понимаешь, что это значит?

* * *

Я сама себя обманывала, делая вид, будто не знаю, о чем говорится в письме. Стала читать – и нисколько не удивилась. Я почти угадала: вечером меня ждет встреча с учительницей. Наша учительница чуть постарше моей мамы. Она почти всегда веселая, а в ее голову, наверное, вмонтированы семь мощнейших процессоров. Она транслирует нам информацию с невероятной скоростью, как если бы сама была компьютерной системой. Но это никого не удивляет. Только меня, у которой мозги работают слишком медленно. Информация принадлежит всем: едва подключаешься к системе – уже не надо ворочать мозгами, пытаясь вспомнить то или другое. А предкам приходилось заучивать все наизусть, и потому я им очень сочувствую. Такая трата времени.

Учительница озабочена моим поведением. Вернее, ее беспокоят мои приоритеты. Она припоминает живую еду, бег и…

– Грита, ты мало общаешься.

– Я стараюсь, – говорю.

– И список друзей у тебя маленький. У тебя все хорошо?

– Я постоянно его увеличиваю.

– Знаешь, ты очень способная.

Она судит по тому, как я выполняю задания. Значит, я получила плюс.

– Эти пробежки отнимают время, так ведь?

– Я не часто бегаю. Раз в неделю.

– Грита, это чаще, чем позволяет твое здоровье. Сама понимаешь.

Понимаю.

Немного помолчав, учительница улыбается и гладит меня по голове.

– Переходный период. Сама знаешь. Потом будет легче.

Ага.

– Больше разговаривай. Шути. Высказывай мнения. Участвуй. Живи. Ты почти ни во что не играешь.

Вздыхаю.

– Что это ты сейчас сделала? – спрашивает учительница, и на лбу у нее прорезается глубокая морщина.

– Прошу прощения.

Опять я с собой не справилась.

Знаю, что вздохнуть – все равно что выругаться человеку прямо в лицо.

– Я в судоку играю, – говорю, эта старинная игра мне нравится.

– А транслайф, образы, конструирование, путешествия? Грита, тебя почти нет. Ты ничего не оставляешь.

– Я исправлюсь, – говорю я так тихо, что она меня не слышит.

– Когда ты была у врача?

Не отвечаю.

– Ты говорила с мамой?

Не говорила, но через минуту она и так это узнает.

– Пойми. – Учительница морщится и некоторое время выбирает, точнее, отцеживает слова. – Это твое стремление встречаться – оно вредное, сама знаешь. Так ты никогда не излечишься.

Узнала из Алиного профиля. Ала всегда оставляет сообщение, когда отправляется с кем-то встречаться.

– А вы что делаете? – не удержавшись, спрашиваю у нее.

Учительница смотрит на меня:

– Что я делаю?

– Что вы делаете, когда появляется желание встретиться?

Учительница широко улыбается. Я для нее, наверное, пришелица с другой планеты. Или динозавриха. Последняя динозавриха.

– У меня не появляется, – спокойно говорит она и опять широко улыбается. – Если захочешь, я могла бы записать тебя на одну терапию, тебе было бы неплохо туда походить.