Отказ - [29]

К восьми часам вечера все уже разошлись, остались только Вэл и Умберто, они возились на кухне. Вэл напевала: на следующий вечер у нее уже было назначено свидание с администратором.

Убирая в комнате, я наткнулась на Франка, пожиравшего из мусорной корзины объедки индейки.

– Не смей! – закричала я, вырвав у него остатки.

Живот у него уже подозрительно раздулся. А к тому времени, когда Вэл с Умберто навели на кухне порядок, Франк уже не мог найти себе места, с трудом переползая из комнаты в комнату.

– Может, ветеринара вызвать? – испугалась я.

– Он вылакал по меньшей мере две бутылки пива, – сказала Вэл. – Возможно, он пьян, и ему нужно просто отоспаться.

Я и не подозревала о его подвигах.

Я помогла Вэл погрузиться в машину, распрощалась с ней, и мы с Умберто устроились на диване перед телевизором.

Разбудило нас примерно через час поскуливание Франка. Встревожившись, я встала и пошла на эти звуки в столовую, где и нашла его, неподвижно растянувшегося под столом и тяжело дышащего. Когда я наклонилась, чтобы погладить его, он едва смог пошевелить хвостом, что так не вязалось с его обычными бурными проявлениями привязанности. Я растолкала спящего Умберто.

Мы отнесли Франка в машину и отправились в Западную ветеринарную лечебницу Лос-Анджелеса. Слава Богу, она работала круглосуточно, но все-таки было удивительно встретить в приемной в такой час столько народу.

– Так всегда бывает в конце недели, – заметила дежурная в приемном покое. – Ожоги, проглоченные салфетки, пластиковая посуда в самых неподходящих местах, застрявшие в горле кости и, конечно же, дорожные происшествия. А хуже всего в праздники. Вы и представить себе не можете, у скольких собак в желудках оказываются рождественские украшения.

– А что вы делаете в таких случаях? – спросила я, про себя решив, что в этом году ни за что не буду украшать елку.

– Хирургическое вмешательство. Только так можно все это вынуть. А вы пока посидите. К врачу я вас позову минут через пятнадцать.

Вокруг сильно пахло хлоркой. В целях безопасности были установлены видеокамеры, на стенках висели фотографии животных; уборщица моментально подтирала лужи и убирала клочья шерсти. Когда я увидела список персонала, где были такие специалисты, как собачьи онкологи и птичьи терапевты, то сказала Умберто, что испытываю комплекс вины, потому что здешние животные получают лучшее медицинское обслуживание, чем многие американцы, не говоря уж о детях в странах третьего мира.

Недалеко от нас сидела крупная женщина в красном спортивном костюме, поглаживая дрожащую чихуахуа. Две девушки-азиатки перешептывались и пытались через прутья клетки дотронуться до игуаны. Женщина средних лет, в вечернем платье прижимала к себе персидского кота, а рядом полицейский держал за поводок раненую немецкую овчарку. В комнате мяукали, лаяли, скулили.

Мы с Франком прошли к свободным стульям, а Умберто, прежде чем присоединиться к нам, побродил немного, рассматривая плакаты и доску объявлений.

Франк как будто нарочно выждал, когда вернется Умберто, чтобы завыть. Умберто посмотрел на него, съежившегося на полу.

– Надеюсь, что у него нет ничего серьезного, – он наклонился, чтобы погладить несчастную собаку.

Не успел Умберто выпрямиться, как Франк вдруг вскочил на ноги. Весь он как бы окостенел, и Умберто испуганно отдернул руку.

Собака стояла не двигаясь, упираясь в пол негнущимися ногами и глядя на нас остекленевшими глазами. Хвост его стал медленно подниматься, пока не застыл под прямым углом. Из глубины его живота стал нарастать булькающий звук, который заставил нас с Умберто оцепенеть.

Полная леди в красном взяла свою чихуахуа на руки и крепко прижала к груди. Залаяло сразу несколько собак.

Бульканье перешло в низкий прерывистый звук вырвавшегося из кишечника газа, усиливавшийся по мере того, как Франк от него освобождался. Эта газовая атака сначала вызвала у нас изумление, но через пятнадцать минут, когда она закончилась, мы дружно расхохотались.

Однако удушающая вонь, исходившая от Франка, заставила всех отойти подальше. Впрочем, собаке это явно принесло огромное облегчение.

– Простите нас, – обратился Умберто к присутствующим. – Больше уж мы никогда не дадим ему эти собачьи бисквиты с черносливом!

Оставшись в одиночестве, Франк разразился еще несколькими короткими шумными очередями, и к тому моменту, когда появился врач, чтобы отвести его на рентген, выглядел почти веселым.

Вернувшись, врач объяснил, что никаких инородных предметов Франк не глотал, а то, что случилось, было просто реакцией на необычный подбор пищевых продуктов. К тому времени к Франку вернулись его жизнелюбие и обаяние.

Я обняла Умберто, поблагодарила за помощь, и мы еще долго смеялись над этой историей. Я гордилась и тем, как он вел себя на вечеринке, и тем, что он сделал для Франка.

14

В течение последующих недель из моей приемной опять пропадали вещи. То это была книжка с деловыми визитками, то ключи от мужского туалета. Но особенно забавным показалось мне исчезновение игрушек.

Поскольку многие пациенты, которым не с кем было оставить детей, приводили их с собой, я установила в приемной полку, на которой хранились конструкторы, куклы, головоломки, цветные карандаши и альбомы.