Отель «Затерянный рай» - [36]

— Скажите прямо, — сказал Гиффорд, нахмурясь, — вы взяли Джека потому, что он улыбнулся вам?

Вероника кивнула.

— Он проснулся, улыбнулся мне и поднял ручки... как будто хотел ко мне на руки. Сейчас я понимаю, что ребенок просто потягивался... Но он показался мне единственным существом, которому я не была безразлична...

— Поэтому вы решили похитить его?

— Это не было сознательное решение. Я просто унесла его. Я очень сожалею... — Она глотала слезы. — В машине он вел себя прекрасно, смеялся каждый раз, как попадались ухабы. Но когда мы приехали в аэропорт...

— Джек заплакал? — резко спросила Касс, когда Вероника замолчала.

Ее нервы все еще были напряжены, а сердце никак не могло успокоиться, но ребенок был в полном порядке. Она с тревогой взглянула на него. Он спокойно сидел у нее на коленях и с наслаждением сосал пальчик. Если он и плакал, от слез не осталось и следа.

— Наоборот, он расшалился, — сообщила пожилая француженка, которая сидела в самолете рядом с Вероникой. — Настоящий озорник. Так, кажется, это называется по-английски?

Они сидели в здании аэровокзала. Полицейский, к которому теперь присоединился еще один, помоложе, переговорил с пилотом. Выяснилось, что самолет был остановлен не усилиями Гиффорда, которого пилот даже не видел, а благодаря француженке. Это она по беспокойству Вероники поняла, что ребенок увезен насильно, и сообщила обо всем в кабину пилотов. Когда полицейские объявили недоумевающим пассажирам, что уводят рыжеволосую даму для того, чтобы задать ей ряд вопросов, француженка вызвалась дать важные для дела свидетельские показания. Так что и ей пришлось остаться на острове. Самолет улетел без двух своих пассажирок.

— Мы стояли в очереди на регистрацию, и малыш беспрерывно ерзал, изгибался и все хватал ручками, — объяснила француженка.

— Он обслюнявил мой костюм, — возмутилась Вероника.

Гиффорд поднял бровь.

— Вам это не понравилось?

— Как вам сказать... нет... Это костюм из эксклюзивной коллекции одного итальянского дизайнера. Он стоит уйму денег, целое состояние!

— А вы не знали, что дети доставляют некоторые хлопоты? — вмешалась Касс.

Вероника покачала головой.

— Нет! Джек всегда так хорошо себя вел. Такой очаровательный малыш! Но сегодня он был совсем другим...

— Вероятно, ему не понравилось, что его похитили, вот он и решил устроить вам веселую жизнь, — ехидно заметил Гиффорд.

Вероника смутилась.

— Может быть...

— А вам, может быть, надо было бы задуматься над тем, через что, по вашей милости, пришлось пройти Касс! — продолжал он.

— Надо было... и, как я уже сказала, я очень сожалею...

— Сожалеете?.. — Гиффорд горько рассмеялся. — Вы можете себе представить, что должна чувствовать мать похищенного ребенка? Вы хоть представляли себе, какое горе причинили? Какой ужас она испытала?

— Представляю. И чистосердечно раскаиваюсь...

— Вам уже случалось раньше похищать детей? В вашей стране? — строго спросил полицейский, тот, что помоложе. Он с нетерпением ждал момента, чтобы приступить к процедуре собственного расследования. На острове неделями не случалось ничего значительного, о чем можно было бы рапортовать начальству. Сегодняшнее происшествие было захватывающим исключением.

Вероника в ужасе отпрянула.

— Боже упаси, нет!

— Это правда? Мы можем проверить, не заведено ли на вас уголовное дело, — предупредил он ее.

— Это правда, клянусь! — вскричала она. — У меня никогда в жизни не было неприятностей такого рода!

— До сегодняшнего дня, — уточнил тот полицейский, что был постарше.

— Я взяла Джека, повинуясь порыву, но скоро поняла свою ошибку. Пожалуйста, простите меня! — По щекам немолодой женщины побежали потоки слез, смывая косметику.

— Когда я посочувствовала мадам по поводу того, что малыш очень непоседливый, она сказала мне, что это не ее ребенок, — сообщила француженка, обращаясь к Касс и Гиффорду. — Она созналась, что похитила его, но поклялась, что в ту же минуту, как мы приземлимся на Маэ, позвонит вам и скажет, где он находится, и договорится о том, как его возвратить.

Вероника энергично закивала:

— Я собиралась следующим же рейсом вернуться обратно.

— Вы заставили его родителей пережить страшное потрясение, мадам, — сурово сказал молодой полицейский.

Она удивилась:

— Родителей?

— Мистера и миссис... — обратился к Гиффорду полицейский.

— Тэйт, — ответил тот.

— Хотя мистер и миссис Тэйт воссоединились со своим сыном, я должен арестовать вас и...

— А...арестовать меня? — вздрогнула Вероника.

— Это действительно необходимо? — сочувственно спросила Касс.

— Ей грозит арест, — ответил полицейский. — Но все зависит от того, хотите ли вы возбудить уголовное дело.

Касс наклонилась к Гиффорду:

— Если Веронику арестуют, ее могут посадить в тюрьму. Я бы не хотела этого. Она же не вынашивала хладнокровный план похищения Джека. Она собиралась вернуть его. И...

— Ты слишком мягкосердечна. Я лично хотел бы, чтобы эту женщину заперли, а ключ забросили так далеко, чтобы его никогда не удалось найти, — прошептал он ей на ухо. — Но дело может растянуться на месяцы, поэтому... — Он выпрямился. — Мы не хотим давать ход этому делу, — сказал он офицерам полиции. Полицейские обменялись разочарованными взглядами. Оба надеялись, что состоится суд и что отчет об их участии в поимке похитительницы детей появится потом в местных газетах.