— Как прошло путешествие?
— Спасибо, хорошо, — сказала Эльвира.
— Туман не помешал?
— Нет-нет!
— Мы прилетели даже на пять минут раньше, чем по расписанию, — подтвердила миссис Карпентер.
— Да-да. Очень хорошо, очень… — Тут полковник взял себя в руки. — Надеюсь, этот отель вам подойдет?
— Уверена, что здесь прекрасно, — с чувством произнесла миссис Карпентер, оглядывая помещение. — Вполне комфортабельно.
— Боюсь, чуть-чуть старомодно, — продолжал полковник извиняющимся тоном. — Многовато стариков. Танцев не бывает, ну и.., ничего такого…
— Похоже, — согласилась Эльвира.
Она обвела холл спокойным, невыразительным взглядом. В самом деле, невозможно представить себе танцы в «Бертраме».
— Боюсь, что здесь многовато стариков, — повторил полковник. — Вот я и подумал, не пойти ли нам в театр сегодня вечером? Мюзикл… — Это слово полковник произнес не слишком уверенно, будто сомневаясь, правильно ли его употребил. — Называется «Девушки, распустите волосы!».
— Чудесно! — воскликнула миссис Карпентер. — Нам это наверняка понравится, правда, Эльвира?
— Несомненно, — отозвалась Эльвира все так же бесстрастно.
— Ну а потом поужинаем. В «Савойе». Новые восклицания со стороны миссис Карпентер. Полковник Ласком, встретившись глазами с Эльвирой, немного повеселел. Ему показалось, что Эльвира довольна, однако в присутствии миссис Карпентер твердо решила никаких чувств не выказывать. «И я понимаю девочку», — подумал полковник.
Он обратился к миссис Карпентер:
— Не хотите ли взглянуть на ваши комнаты? Если что-нибудь окажется не по вкусу, можно их сменить. Меня тут хорошо знают! (Мисс Гориндж гостеприимно улыбнулась.) Номера двадцать восемь и двадцать девять на втором этаже, ванная комната между ними.
— Пойду наверх и распакую чемоданы, — сказала миссис Карпентер. — А ты, Эльвира, и вы, полковник, посидите тут и поболтайте.
«Демонстрирует свой такт, — подумал полковник Ласком. — Пожалуй, чересчур подчеркнуто, но так приятно от нее избавиться, хоть и ненадолго». Впрочем, о чем болтать с Эльвирой, он не имел даже представления. Прекрасно воспитанная девочка, но полковник не знал, как следует вести себя с прекрасно воспитанной девочкой. Его жена умерла родами, ребенок, мальчик, вырос у родственников жены, а старая сестра полковника переселилась к нему и вела хозяйство. Сын женился, живет сейчас в Кении. Внуки (одиннадцать лет, пять и два с половиной года), бывая у дедушки, говорили исключительно о футболе, об электропоездах, а младшего дед качал на колене. Тут все просто! Но юные девушки!
Он осведомился у Эльвиры, не хочет ли та чего-нибудь выпить.
Он собирался предложить тоник, оранжад[13] или имбирный эль[14], но Эльвира опередила его:
— Благодарю вас. Джин с вермутом, пожалуйста. Полковник взглянул на нее с недоумением. Он полагал, что молодые девицы… Сколько ей? Шестнадцать? Семнадцать? В таком возрасте не пьют джин с вермутом. Но он успокоил себя тем, что Эльвира, конечно, знает, как следует вести себя современным девицам. Он заказал джин, вермут и херес для себя.
Затем, кашлянув, спросил:
— Как было в Италии?
— Очень хорошо, спасибо.
— А хозяйка пансиона.., графиня.., эх, забыл ее фамилию.., не слишком она сурова?
— Она довольно строга. Но не ко мне.
Он взглянул на Эльвиру, в ее ответе ему послышалась некая двусмысленность. И заговорил, все еще запинаясь, однако уже более свободно и естественно, чем в начале беседы:
— Хотя я ваш крестный отец и опекун, но, боюсь, мы с вами мало знаем друг друга. Трудно мне, поймите, трудно такому старику, как я, знать, чего хочет молодая девушка, я имею в виду — что следует делать молодой девушке. Ну школа, еще одна школа, которую в наше время называли школой благородных девиц. Но сейчас все другое. Карьера? Работа? И все такое прочее? Нам надо будет все это обсудить. Чем вообще вы собираетесь заняться?
— Я бы хотела поступить на курсы секретарей, — сказала Эльвира без малейшего энтузиазма.
— А! Вы хотите стать секретаршей?
— В общем-то нет.
— Тогда зачем же?
— Надо же с чего-то начинать.
У полковника Ласкома возникло странное ощущение, будто его поставили на место.
— Мои кузины Мелфорд… Вы хотели бы у них пожить? Если нет, то…
— Да, разумеется. Нэнси мне очень нравится. А кузина Милдред тоже довольно симпатичная…
— Значит, все в порядке?
— Да, пока что.
Ласком замялся, не зная, что еще добавить. Пока он думал что сказать, заговорила сама Эльвира. И спросила без обиняков:
— Деньги у меня есть?
Он ответил не сразу, пристально вглядываясь в ее лицо, словно изучая:
— Да. И много. То есть будет много, когда вам исполнится двадцать один год.
— У кого они сейчас?
Он улыбнулся:
— Лежат в банке. Каждый год из начисляемых процентов выплачивается определенная сумма в счет вашего образования и содержания.
— А вы — опекун?
— Один из опекунов. Всего нас трое.
— Что случится с деньгами, если я умру?
— Ну-ну, Эльвира, перестаньте! С чего это вам умирать? Вздор!
— Надеюсь, но ведь человеку ничего не известно! Вот, на той неделе разбился авиалайнер, все пассажиры погибли.
— С вами этого не случится, — твердо сказал полковник.
— Откуда вам знать! — возразила Эльвира. — Мне просто любопытно, что будет с деньгами, если я умру.
