Отель «Белый носорог» - [37]

Гвенн наблюдала за тем, как красная пыль серела в утренних лучах; стали чаще попадаться безлистые чахлые деревья, подлески с переплетенными ветвями и колючие кусты со смешным названием «подожди немного». Посмотрев поверх головы Анны влево, она различила вдали, на границе с Германской Восточной Африкой, окутанную облаками горную вершину — скорее всего, Килиманджаро. Мелькнула непрошеная мысль: где-то сейчас Энтон Райдер? Хорошо бы, ему удалось сойти на берег в Дар-эс-Саламе. Гвенн поняла: все это время, не отдавая себе в этом отчета, она думала о нем. А как же Алан?

Преодолев расстояние в тридцать миль, поезд подошел к реке Цаво; ее бурные воды были окаймлены высокими мимозами. Они сделали остановку на окраине маленького городка ради полноценного английского завтрака: теплый хлеб, яйца и свежая колбаса. Пока паровоз пополнял запасы дров, Гвенн наблюдала за тем, как Анна и другие дети бросают в реку камешки.

— Раньше на этом отрезке железной дороги было гораздо интереснее, — посетовал Тони Бевис, когда поезд отошел на пару миль от Цаво и за окнами показались развалины бывшего лагеря железнодорожных рабочих. — Нет ли у кого-нибудь печенья?

Уж не собирается ли он поведать еще одну душераздирающую историю, подумала Гвенн. Точно школьник, старающийся произвести впечатление на товарищей рассказами о привидениях.

— Двадцать лет назад, — начал Бевис, лениво жуя печенье, — львы Цаво пристрастились к мясу индийских кули. Наконец две тысячи этих страдальцев укрылись за баррикадами из листов жести, стройматериалов, веток с колючими шипами. Не соглашались выходить на работу, пока не застрелят двоих людоедов. По вечерам развлекались с девчонками из племени лумбва и гибкими арабскими мальчиками с побережья. Бедные кули спали по очереди: либо на деревьях, как голуби, либо в ямах, вырытых под палатками. Сверху спальные ямы заваливали заранее приготовленными бревнами. Дежурные стучали чайниками, поддерживали огонь и поджидали львов.

— Интересно, почему львы так полюбили бедных кули? — Анна подвинулась к Гвенн поближе. — Разве им не хватало животных?

Бевис посмотрел на девочку и ничего не ответил.

Проехав еще сорок миль, поезд начал карабкаться на возвышенность между Чиулу-хиллс и плато Ятта. Растительность здесь выглядела более свежей и зеленой. Мучимый жаждой «болдуин» затормозил подле заправочной цистерны. Однако она оказалась пуста. Кочегары решили проверить трубу, соединявшую резервуар с отдаленным источником воды. Случалось, трубу повреждали звери. Пассажиры неохотно вышли из вагонов, потягиваясь и ворча из-за опоздания. Взяв в свою компанию Мальву, Анна, Саманта и другие дети последовали за кочегарами. Немного не доходя до поросшей густым кустарником донги[4], рабочие остановились заделать пробоину.

Анна взбежала на бугор над ущельем и, обернувшись, обеими руками помахала Гвенн и матери.

— Я нашла воду!

Скользя и шаркая туфлями по пыльному склону, девочка спустилась к источнику и встала на колени перед кустом, чтобы рассмотреть черепаху. Клетчатая юбка покрылась пылью. Девочка протянула руку и погладила твердый панцирь.

Прямо над черепахой, расправив разноцветные крылья, на ветке отдыхала большая бабочка. Анна залюбовалась толстым брюшком и легкими антеннообразными усиками. И вдруг увидела на той же ветке грациозную серую ящерицу. Над рыльцем торчал маленький рог; еще два росли под глазами. Хамелеон — догадалась Анна. Ящерица обхватила ветку длинными когтистыми лапами; голова и туловище медленно подвигались к бабочке.

Прежде чем Анна успела спугнуть и таким образом спасти несчастное насекомое, ящерица молниеносным движением выбросила вперед длинный язык и схватила бабочку за крылышко. Та неистово хлопала свободным крылышком, а хамелеон тащил ее в рот. Секунда — и хищник заглотил крылышко бабочки и потянулся к грудке. На мгновение обе замерли.

Завороженная Анна наблюдала, как с другой стороны ветки к бабочке подкрадывалась другая, более крупная ящерица. Мгновение — и в ее алчном рту исчезло второе крылышко. Между хищными челюстями хамелеонов осталось лишь тельце бабочки; оно судорожно дергалось все время, пока ящерицы боролись за добычу. Более крупная отдернула голову назад и вырвала бабочку. Первая ящерица моргнула и замерла на ветке с испачканными пыльцой губами. И только теперь Анна почуяла тошнотворный запах. Она подняла голову и всмотрелась в покрытые шипами ветви акации.

Ее взгляд уперся в янтарные глаза льва. Зверь поднялся на длинных лапах. Прямой, как железный прут, хвост задрался кверху. Девочка издала душераздирающий вопль и замахала ручонками.

* * *

Еще затемно Энтона разбудил веселый дуэт тропических сов. Ему захотелось взглянуть на них, и он, дрожа от предрассветной прохлады, голым выбрался из койки и распахнул дверь своего маленького флигеля. Небо начало светлеть. Как-то вдруг, в одно мгновение, на западе заискрилась блестящая серебряная полоска. Энтон впервые в жизни увидел заснеженную вершину Килиманджаро. Постепенно рассвет выявил подножие горы на необъятной равнине.

Второпях, не отрывая глаз от проступающих во тьме контуров вулкана, Энтон натянул брюки и ботинки. Он согнул и прижал к туловищу больную руку, но решил обойтись без перевязи. Наконец-то он волен брести куда глаза глядят по дикой местности! Жаль, нет винтовки. Он потрусил рысцой на запад через ухоженный фруктовый сад. Каждая яблоня была окружена низеньким земляным валом.