Отечник - [20]

Однажды авва Аммон пришел к авве Пимену и спросил его: «Если я приду в келлию брата моего или он придет ко мне по какой-либо нужде, позволительно ли беседовать с ним свободно о всех предметах?» Авва Пимен отвечал: «Не одобряю такого поведения, потому что юность нуждается в самоохранении». Авва Аммон сказал на это: «Как поступали старцы в таких случаях?» Авва Пимен отвечал: «Старцы, находясь в преуспеянии, не нуждаются в таком самоохранении: они, не имея ничего чуждого в сердце, не имеют его и в устах своих». Опять авва Аммон спросил: «Если случится беседовать с братом, – из чего лучше заимствовать беседу: из Писания или из Отеческих изречений?» Старец отвечал: «Если не можешь молчать, то говори лучше из Отеческих изречений, нежели из Писания. Объяснение Писания сопряжено с великою опасностию для души».240

Многие иноки тех времен, по причине неправильного объяснения, которое они давали разным местам Священного Писания, впали в ереси. Объяснение Писания даруется Божественною благодатию. Монах, не имеющий этой благодати и стремящийся к объяснению Писания из своего самомнения и невежества, непременно делается виновным пред Святым Духом, изрекшим Писание: за дерзость свою он отвергается Богом, делается добычею падших духов. Из такового толкования Писаний пророческих и апостольских возникли все ереси и расколы.

Последняя повесть относится, очевидно, к позднейшему Аммону, – не к тому, который беседовал с Антонием Великим.

В повестях о Аммонах сохранилось для нас следующее сведение о горе Нитрийской. В этой пустыне жило до пяти тысяч монахов. Они проводили различное жительство, сообразно произволению и способностям своим. Некоторые из них жили наедине, отшельниками, другие – вдвоем и втроем; иные жили и в значительном числе, составляя из себя общежития. Было до пятисот мужей, достигших христианского совершенства: они пребывали далее, в самой глубокой пустыне.241 – Такое разнообразное жительство, удовлетворявшее свободному произволению и способностям, очень способствовало монашескому духовному преуспеянию.

Авва Аммой

1. Сказывали о авве Аммое: когда он ходил в церковь, то не позволял ученику своему идти возле себя, но приказывал следовать издали. Если ученик приближался, чтобы спросить о чем-либо, – Аммой, дав ответ, немедленно отсылал от себя говоря: «Не позволяю тебе оставаться близ меня по той причине, чтоб в беседу нашу о душевной пользе не вкралось праздное слово».

2. Авва Аммой был болен в течение нескольких лет. Ему, как больному, приносили многое. Приносимое складывалось во внутреннюю келлию. Он лежал на одре и ни разу не позволил помыслу своему посмотреть во внутреннюю келлию, что там находится. Когда ученик его, Иоанн, входил в эту келлию и выходил из нее, авва закрывал глаза, чтоб не видеть, что делает ученик во внутренней келлии, зная, что Иоанн – истинный монах!

3. Двенадцать лет авва Иоанн Фивейский служил больному старцу, авве Аммою. Хотя Иоанн много трудился для старца, но старец в течение всех двенадцати лет ни разу не сказал ему: спасайся! Когда же настало время кончины аввы Аммоя и собрались к нему старцы, – он взял Иоанна за руку и сказал ему: ты – спасен! ты – спасен! и, обратившись к старцам, присовокупил: «Это – ангел, а не человек».242

4. Однажды пришел некоторый брат к авве Аммою, чтоб получить наставление от него. Брат пробыл семь дней при старце, но старец не дал ему никакого наставления. Брат собрался в обратный путь; провожая его, старец сказал с воздыханием: «Брат! внимай себе! Что ж касается до меня, то мои грехи соделались мрачною стеною между мною и Богом».243

Авва Анув

Авва Анув сказал: «С того времени, как я принял Святое Крещение и наречен христианином, – ложь не выходила из уст моих».244

В те времена принимали Святое Крещение наиболее в зрелом возрасте.

Авва Авраам

Поведали о некотором старце, что он провел пятьдесят лет в великом воздержании, не употребляя вовсе хлеба и употребляя воду в самом умеренном количестве. Этот старец говорил: «Я умертвил в себе страсть блуда, сребролюбия и тщеславия». Услышав, что старец говорит это, авва Авраам пришел к нему и спросил его: говорил ли ты то и то? Старец отвечал: «Говорил». Авва Авраам сказал на это: «Вот, ты входишь в хижину твою и находишь на постели твоей женщину: можешь ли не подумать, что это – женщина?» – «Нет! но я борюсь с помыслом, чтоб не прикоснуться к ней». Авраам: «Значит, ты не умертвил страсти блудной; она жива в тебе, но связана. Опять: положим, ты идешь по пути, видишь камни и обломки глиняных сосудов, а посреди их золото. Может ли ум твой обойтись без всякой мысли о золоте?» Старец: «Нет! но я борюсь с помыслом, чтоб мне не взять золота». Авраам: «Значит, страсть жива, но связана. Опять: если придут к тебе два брата, из которых один любит тебя и превозносит похвалами, а другой ненавидит и злословит, – примешь ли их с одинаковым сердечным чувством?» Старец: «Нет! но буду бороться с помыслом моим и стараться делать добро ненавидящему меня наравне с любящим меня». Авраам: «Следовательно, страсти живы, но связаны святыми помышлениями».