Отечественные противотанковые комплексы - [9]
Позднее аналогичное вооружение получила и боевая машина десанта БМД-1, но боекомплект включал только три ракеты.
В 1969 г. завершилась разработка полуавтоматического варианта комплекса – «Малютка-П». Вес собственно ракеты, получившей наименование 9М14П, возрос незначительно – до 11,4 кг. Специально для нового комплекса была создана боевая машина 9П133 на шасси БРДМ-2. Новая ракета 9М14П могла применяться и в составе переносного комплекса, но только в прежнем, ручном, режиме наведения. Наземная аппаратура полуавтоматического комплекса оказалась более громоздкой, что исключило ее применение в переносном комплексе.
ПТУР «Малютка» на БМП-1
Наибольший показатель бронепробиваемости – 520 мм – был достигнут в модификации ракеты 9М14МП1. [27]
Наиболее эффективным оказалось первое массовое применение комплексов типа «Малютка» в ходе «Войны судного дня» на Ближнем Востоке в 1973 г. По оценкам арабской стороны, этими комплексами уничтожили около 800 израильских танков [21].
Помимо использования в переносных и самоходных комплексах в первой половине шестидесятых годов проводились работы по оснащению комплексами «Малютка» танков ПТ-76, Т-62, Т-10М, но до принятия на вооружение эта техника не дошла.
Уже в 1963 г. проводились работы по размещению шести «Малюток» на вертолете Ми-1МУ. В 1974г. был создан и в дальнейшем выпускался для поставок на экспорт вертолет Ми-8ТБ, отличавшийся от Ми-8ТВ применением шести «Малюток» вместо четырех «Фаланг».
Как известно, производство вертолетов Ми-2 было передано в Польшу, где был разработан ряд боевых модификаций Ми-2, в том числе созданный в 1979 г. M1-2URP, вооруженный четырьмя «Малютками».
Собственно ракетный комплекс производился в Болгарии, Иране, Югославии и Китае.
В нашей стране комплексы типа «Малютка» выпускались до 1984 г.
«Малютка» была известна под наименованием АТ-3 SAGGER.
«Дракон»
Как уже отмечалось, большая часть разработок, заданных майским постановлением 1957 г., относилась к танковому управляемому вооружению. При этом, за единственным исключением, на бронеобъекте не предусматривалось традиционное пушечное вооружение, так что он, строго говоря, превращался из танка в специализированный истребитель танков с ракетным вооружением. С другой стороны, бронеобъект не был и самоходным противотанковым комплексом по типу созданных в дальнейшем легкобронированных «Шмеля» и «Фаланги», предназначенных в основном для обороны, для действий из засад и укрытий. Истребитель танков должен был столь же успешно действовать и в наступательном или встречном бою, а по уровню бронезащиты и маневренности не уступать танкам соответствующей весовой категории.
Из этого вытекало важнейшее требование к управляемому вооружению истребителей танков – обеспечить возможность стрельбы с хода. В свою очередь, это требование исключало возможность использования систем ручного наведения – одновременно следить за целью и ракетой, при этом еще и выдавая команды управления из несущегося по полю боя истребителя танков было невозможно.
Наиболее привлекательным представлялось автоматическое наведение реактивного управляемого снаряда на цель, тем более что необходимые технические решения, казалось бы, уже имелись – первые отечественные самонаводящиеся ракеты класса «воздух-воздух» уже проходили летные испытания. Однако дальнейшие работы в этом направлении выявили практическую непригодность радиолокационных головок самонаведения в наземных условиях. Оказалось также, что и тепловое излучение танка недостаточно для того, чтобы обеспечить захват цели инфракрасной системой самонаведения.
В те годы для практического применения оказались пригодны только полуавтоматические системы наведения, в которых оператор (наводчик) непрерывно отслеживал цель, удерживая ее в перекрестии прицела, а слежение за ракетой и выработка команд управления для передачи на ее борт осуществлялась автоматически.
БМП-1 с ПТУР «Малютка»
Но и полуавтоматическая система наведения оказалась очень крепким орешком для техники середины XX века, так что из множества танковых комплексов, заданных майским постановлением 1957 г., на вооружение удалось сдать только один – «Дракон» (2К4), да и то только спустя десятилетие после начала работ, с отставанием 7…8 лет от первоначальных сроков.
Первоначально предусматривалось, что разработка самоходной установки – истребителя танков будет осуществляться коллективом нижнетагильского завода № 183 («Уралвагонзавод») во главе с Л.H. Карцевым, реактивного управляемого снаряда ОКБ-16 во главе с A3. Нудельманом, а системы управления и наведения – коллективом КБ-1, возглавляемым А.А. Колосовым.
В те годы КБ-1 являлось наиболее авторитетной организацией в области управляемого вооружения. В его актив уже было зачислено создание первых авиационных и зенитных ракетных комплексов КС, К-5, С-25, велась разработка авиационных комплексов К-10, Х-20, К-9, зенитных С-75 и С-125, корабельного П-15 и системы противоракетной обороны «А». Такое разнообразие тематики, с одной стороны, способствовало накоплению и успешному применению уникального опыта, а с другой – не способствовало концентрации сил на работах по управляемому танковому вооружению. Главное бронетанковое управление не могло претендовать на приоритетность по сравнению с другими заказчиками. Не сложилась и работа КБ-1 с «фирмой» Нудельмана. Вскоре КБ-1 совместно с традиционным создателем малокалиберного авиационного и зенитного вооружения – тульским ЦКБ-14 взялось и за разработку управляемого снаряда, оттеснив от этой работы ОКБ-16. Соответствующее правительственное постановление было оформлено 4 июля 1959 г. Впрочем, в дальнейшем, все большая роль в создании не только ракеты, но и системы управляемого вооружения «Дракон» в целом стала отходить к ЦКБ-14, где работы по этой теме велись коллективом под руководством главного инженера Б.И. Худоминского.
