Отечественная война 2012 года. Человек технозойской эры - [20]

– Конечно, док, – охотно согласился Сержант. – В нашем заведении принято дурачить друг друга.

Через минуту после начала «приема» для доктора Краснопольского случилось непредвиденное. Его голова была зажата между полом и ногой Сержанта на манер сандвича.

Сестра обмякла на стуле, а Грамматиков почувствовал, что у него нет сил не то что на драку, но даже и на крик. Наверное потому, что ему стало смешно. Ввиду немалых габаритов доктора казалось, что на полу лежит яйцо бронтозавра.

– Я достаточно крепок, как вы, наверное, уже заметили, поэтому могу надавить посильнее и причинить вам довольно неприятные ощущения, – сказал буйный псих Сержант. – Или, может, вы не чувствуете боль?.. Кстати, Грамматиков, не вздумай рыпнуться, иначе я сверну доктору шею.

– Что вы хотите? – проскрипел Краснопольский, явно страдающий от неудобства своего положения.

– А ничего особенного. Просто вы позвоните сейчас на пост охраны внизу, распорядитесь, чтобы человека с моим именем выпустили наружу. Вы тут хозяин-барин, вас послушают. Это же обычный офисный этаж без особой охраны, а не отделение, набитое буйными антисоциальными психами.

– Но у меня телефон в другом кабинете.

– Звоните с мобильного, который у вас в кармане, потом пришлете мне счет.

– Хорошо, только отпустите мою голову.

Краснопольский уселся за стол, приглаживая волосы. Достал из кармана мобильник.

– Даже не пробуйте включить видеокамеру у мобилы, – предупредил Сержант, заодно шаря в карманах доктора и поправляя ему воротник. – И чтоб я видел ваши руки. Сейчас у всех нормальных людей есть боди-коннекторы, не правда ли.

Позаимствованную у доктора жевательную резинку Сержант положил к себе в карман, а кредитную чип-карту перебросил Грамматикову, мол, теперь и ты в доле.

– Хорошо, хорошо. – Доктор попытался избавить свой ворот от руки Сержанта. – Больной... Дружище, зря вы так. Вы же на пути к выздоровлению. Мы еще не закончили корректировку вашей психики. Мы вытащили из вялого апатичного состояния, но чтобы снова стать членом нашего гармоничного свободного общества – надо еще поработать. Вы слишком агрессивны.

– Агрессивность – это не болезнь, – сказал Сержант, опасно застыв у доктора за спиной, отчего тот инстинктивно пригнул голову и положил одну руку на затылок.

– Да, да, конечно, но это симптом болезни. Война как будто не закончилась для вас...

– Чего ты гонишь, Краснопольский, это просто воспоминания. Короче, звони.

– Выслушайте меня, ради бога. Личина героя становится сильнее вас, она захватывает ваше «Я». Существование этой личины, во многом непохожей на вашу подлинную личность, – результат действия компенсаторного механизма. Вместо тех реальных врагов, которые побили нашу армию, вы выдумываете каких-то сказочных демонов...

– Это у тебя сказки дедушки Фрейда. – Сержант дал доктору легкого подзатыльника, а тот хоть и скривился, однако продолжал разглагольствовать:

– Скорее дедушки Юнга. Так вот, компенсация – функциональное уравновешивание чувства неполноценности при помощи компенсирующей психологической системы, которую можно сравнить с компенсирующим развитием одних органов при неполноценности других.

– Нехорошо, доктор, обзываешься, – сказал Сержант и с чувством повторил подзатыльник. – У меня пока все органы на месте.

– Ваша психика создала эту личину в силу определенных психотравматических причин. И если ваша личность ищет способы скорейшего излечения и перехода к нормальной жизни, то личина продолжает воевать, она словно не знает, что война закончилась бесславным поражением с сухим счетом...

– Как это с сухим? – Желваки на скулах Сержанта заиграли твердостью. – Ничего еще не закончилось, док. Поэтому конкретные пацаны хотели опустить Грамматикова, а твоя медсестра-демоница собралась меня грохнуть сегодня...

– Вот еще один симптом, больной, – радостно воскликнул доктор Краснопольский. – Эта девушка имеет отличный послужной список. У нее прекрасные умелые руки...

И тут Грамматиков заметил, что медсестра делает ему какие-то знаки. Даже не руками, а глазами. Он прекрасно чувствовал ее глаза, и что-то в его теле уже отзывалось на них. Медсестра как будто предупреждала, что сейчас что-то произойдет.

– Этими прекрасными умелыми руками она еще недавно дырявила головы наших партизан. Можешь мне поверить, Краснопольский. Глянь-ка на ее «трудовые» мозоли. Тасканием горшков таких мозолей не заработаешь. А вот стрельбой из автомата...

И тут свет погас, одновременно раздался крик Сержанта: «Суки, порву». Грамматиков слышал грохот мебели, звуки ударов и падения тел.

Сзади открылась дверь, но тут же массивная тумбочка разнесла оконное стекло. С протяжным воплем кто-то вывалился из окна.

Грамматиков оглянулся назад – в дверном проеме стояли двое санитаров и явно не могли еще приспособиться ко мраку. Какое-то тело лежало около подоконника – судя по габаритам, доктор Краснопольский.

Грамматиков сделал шаг вперед, привстав на тело доктора и опираясь на подоконник, выглянул наружу.

Под окном, метрах в десяти внизу, была несколько погнутая жестяная крыша гаража.

– Эй, психованная вонючка, – окрикнул кто-то из санитаров с заметным прибалтийским акцентом. – Ну-ка, отойди оттуда по-быстрому.