Отец - [50]
— Песня старая и долгая. — Вика состроила презрительную гримасу.
— Об автоматизации вы больше в газете пишете, чем наши инженеры заботятся. Надо самим рабочим доверять контроль своих изделий.
Бутурлин улыбнулся и покачал головой.
— Подождите смеяться. Возьмите автоматно-токарный цех. Вы помните, там об этом думали, да отказались. А почему? Клеймо на кольце вытравят кислотой, а при шлифовке от него и следа не остается. Подумаешь, причина! А если сделать так: каждому рабочему под кольца отдельные ящики и специальный документ на каждый ящик, на котором рабочий и наладчик расписываются за качество продукции? Понимаете? — Вика достала из нагрудного кармана рабочей блузы сложенные листки бумаги. — Вот написала, что думаю.
Бутурлин взял у Вики корреспонденцию и, не прочитав, отдал Жене.
— Посмотрите и ответьте автору, — сказал он Жене. — Если человека осеняют внезапные идеи… мы должны быть внимательны к нему.
Женя нахмурилась. Бутурлин был из рабочих, с тридцатого года член партии, москвич, когда-то работал на заводе точной механики, когда-то начинал учебу с фабзавуча и рабфака, но, со старомодным пенсне на шнурке, в аккуратном костюме, с русой бородкой и лысинкой, прикрытой начесом жидких волос, он выглядел в глазах Жени как чистопородный потомственный интеллигент.
— К нам пришел не кто-нибудь, а уважаемая работница завода, кстати, с техническим образованием. Таких людей идеи внезапно не осеняют, их идеи — их труд. Конечно, я внимательно прочитаю и… дам ход статье, — с вызовом в голосе ответила редактору Женя.
Глаза Бутурлина загорелись живинкой, но он погасил ее, и это еще больше подзадорило Женю.
— А вообще, Леонид Петрович, я хочу с вами говорить серьезно. В нашей газете с виду все правильно: самый разнообразнейший материал так и расползается под самые разнообразные рубрики. А нашей линии, нашей мысли в газете нету. Мы просто печатаем то, что нам пишут, или констатируем факты… Как в этой вот передовице, сообщаем об очевидном прорыве на заводе. — Женя схватила и снова бросила листки бумаги на стол так, словно они были чем-то тяжелым, способным издавать стук, даже ломать что-то при падении.
— Нет, вы мне скажите, — Вика поднялась со стула и, наступая на Бутурлина, потребовала: — Вы поддержите меня? Это не масленочная проблема, в этом деле надо заводскую общественность по-настоящему будоражить.
— Ну вот и еще номерок мы с вами, Женечка, сколотили, — спокойно сказал Бутурлин, пятясь от Вики. — Так все и сдавайте в набор. — Он отступил от стола и выставил между собой и Викой ладонь щитом. — Поддержать вас, товарищ Поройкова, это, по-вашему, напечатать статью? А если это будет холостой выстрел? Не опасаетесь?
— Опасаюсь, — отчеканила Вика. — Наша газета часто мимо цели бьет, а еще чаще вхолостую палит.
Бутурлин прошелся по комнате и остановился у окна.
— У нас на заводе — курс на автоматизацию, и в контроле, стало быть, тоже… Вы, человек с техническим образованием, понимаете эго.
— Опять автоматизация! — Вика всплеснула руками. — Да кто же с вами спорит? Я говорю, совесть народную тоже нельзя со счетов сбрасывать. Про душу рабочего надо помнить. Это самая большая сила. — Вика опустилась на стул.
— А линия газеты… — продолжал Бутурлин, не отворачиваясь от окна. — Женя, это я вам. Я не меньше вашего уважаю печать, верю в ее силу. Так же знаю, что газета наша слабая. Но… Придет настоящий редактор, он и найдет линию. А мне, честно говоря, даже нельзя в этом деле мудрить. Я же не газетчик. Только напутаю, напорчу.
— Cкaжитe лучше, Леонид Петрович, кто вы в душе: консерватор или новатор? — выпалила Женя.
— Вопрос прямой! — Бутурлин неожиданно хорошо рассмеялся. — Я ни то и ни другое: я нечто среднее. Я, пожалуй, инструментик для обобщений. Я экономист, плановик…
— Однажды, я слышала, вы говорили, что у нас в государственном масштабе хромает организация материально-технического обеспечения промышленности. При чем тут государственный масштаб? У нас на заводе поточное производство подшипников, это современное социалистическое предприятие, а почему мы план к Первому мая не выполнили? — снова пошла в наступление Женя.
— Прежде всего позвольте заметить, что у нас отнюдь не поточное производство. — Бутурлин вернулся к столу, сел и закурил. — Вот смотрите. — Он взял лист бумаги и нарисовал ряд квадратиков. — Вот цеха нашего завода: это кузнечный… токарно-автоматный, термический…
— И так до сборки, — подхватила Женя. — Не стоит тратить время на элементарные объяснения.
— Совершенно верно. Но у нас на заводе нет ни одного конвейера, а между всеми цехами находятся межоперационные склады деталей подшипников. В поточных линиях этого нет. Это элементарное различие.
Женя смутилась, и Бутурлин, заметив это, поспешил поправиться.
— Но это между прочим. У нас современное массовое производство подшипников. В этом вы правы. И, конечно, когда мы не выполняем план, нам кисло, даже горько. Не выполнив план раз, другой и третий, мы удивляемся: как же так? У нас действует закон пропорционального планомерного развития народного хозяйства, а вот план-то мы и не выполняем. А знаете ли, что рост промышленности обгоняет наше умение управлять ею? И не только на нашем заводе, а и в государстве.
Михаил Андреевич Лев (род. в 1915 г.) известный советский еврейский прозаик, участник Великой Отечественной войны. Писатель пережил ужасы немецко-фашистского лагеря, воевал в партизанском отряде, был разведчиком, начальником штаба партизанского полка. Отечественная война — основная тема его творчества. В настоящее издание вошли две повести: «Если бы не друзья мои...» (1961) на военную тему и «Юность Жака Альбро» (1965), рассказывающая о судьбе циркового артиста, которого поиски правды и справедливости приводят в революцию.
Ким Федорович Панферов родился в 1923 году в г. Вольске, Саратовской области. В войну учился в военной школе авиамехаников. В 1948 году окончил Московский государственный институт международных отношений. Учился в Литературном институте имени А. М. Горького, откуда с четвертого курса по направлению ЦК ВЛКСМ уехал в Тувинскую автономную республику, где три года работал в газетах. Затем был сотрудником журнала «Советский моряк», редактором многотиражной газеты «Инженер транспорта», сотрудником газеты «Водный транспорт». Офицер запаса.
Автор публикуемых ниже воспоминаний в течение пяти лет (1924—1928) работал в детской колонии имени М. Горького в качестве помощника А. С. Макаренко — сначала по сельскому хозяйству, а затем по всей производственной части. Тесно был связан автор записок с А. С. Макаренко и в последующие годы. В «Педагогической поэме» Н. Э. Фере изображен под именем агронома Эдуарда Николаевича Шере. В своих воспоминаниях автор приводит подлинные фамилии колонистов и работников колонии имени М. Горького, указывая в скобках имена, под которыми они известны читателям «Педагогической поэмы».
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Читателю широко известны романы и повести Евгения Пермяка «Сказка о сером волке», «Последние заморозки», «Горбатый медведь», «Царство Тихой Лутони», «Сольвинские мемории», «Яр-город». Действие нового романа Евгения Пермяка происходит в начале нашего века на Урале. Одним из главных героев этого повествования является молодой, предприимчивый фабрикант-миллионер Платон Акинфин. Одержимый идеями умиротворения классовых противоречий, он увлекает за собой сторонников и сподвижников, поверивших в «гармоническое сотрудничество» фабрикантов и рабочих. Предвосхищая своих далеких, вольных или невольных преемников — теоретиков «народного капитализма», так называемых «конвергенций» и других проповедей об идиллическом «единении» труда и капитала, Акинфин создает крупное, акционерное общество, символически названное им: «РАВНОВЕСИЕ». Ослепленный зыбкими удачами, Акинфин верит, что нм найден магический ключ, открывающий врата в безмятежное царство нерушимого содружества «добросердечных» поработителей и «осчастливленных» ими порабощенных… Об этом и повествуется в романе-сказе, романе-притче, аллегорически озаглавленном: «Очарование темноты».
Виктор Макарович Малыгин родился в 1910 году в деревне Выползово, Каргопольского района, Архангельской области, в семье крестьянина. На родине окончил семилетку, а в гор. Ульяновске — заводскую школу ФЗУ и работал слесарем. Здесь же в 1931 году вступил в члены КПСС. В 1931 году коллектив инструментального цеха завода выдвинул В. Малыгина на работу в заводскую многотиражку. В 1935 году В. Малыгин окончил Московский институт журналистики имени «Правды». После института работал в газетах «Советская молодежь» (г. Калинин), «Красное знамя» (г. Владивосток), «Комсомольская правда», «Рабочая Москва». С 1944 года В. Малыгин работает в «Правде» собственным корреспондентом: на Дальнем Востоке, на Кубани, в Венгрии, в Латвии; с 1954 гола — в Оренбургской области.