Отец городов русских. Настоящая столица Древней Руси - [22]

Мы привыкли к тому, что город отличается от деревни не укреплениями и не размерами, а функцией. Деревня — поселение земледельцев и скотоводов, там занимаются сельским хозяйством. Город — центр ремесла и торговли. Насчет ремесла — сложный вопрос; по крайней мере города Руси очень долго не были такими центрами. Не говоря ни о чем другом, расстояния на Руси очень уж велики. Крестьянин при самом пылком желании не мог бы ездить в города за железными гвоздями и керамическими горшками. Город стал ремесленным центром в более позднее время, когда городов стало побольше, а население плотнее. Ремесленные посады вырастали там, где сидел князь с многочисленной дружиной, где было много людей, которые сами ремесленных изделий не изготовляли, но могли платить за них. Таковы административные центры, племенные городки… Но мы уже знаем — особой перспективы роста у них нет.

На Руси быстро росли города, которые могли стать центрами не ремесла, но именно торговли. В таких городах поселялись и ремесленники, их продукция там пользовалась спросом. Все растущие, динамичные города Древней Руси, о которых мы имеем надежные сведения, — это в первую очередь торговые центры.

Полоцк — центр вовсе не всех кривичей, а одного из племен. Но этот город стал богат и знаменит, потому что стоит на Западной Двине, при впадении в нее реки Полоты.

Другие центры племени кривичей, типа города Кречут, лежали вне торговых путей; он влачил убогое существование и в конце концов исчез с лица земли.

Город Менск, который мы сегодня называем Минском, — никак не племенной городок; его название говорит само за себя. Впервые он упоминается в 1067 году как крепость Полоцкого княжества. Но крепость оказалась расположена очень уж удобно, на реке Свислочи^{18}, притоке Березины, что впадает в Днепр. Маленькая крепость, как оказалось, имеет большую перспективу развития, чем Полоцк и тем более Кречут.

На крайнем западе Руси город Галич известен только с X века; Владимир-Волынский основан Владимиром Мономахом в XII веке^{19}; Львов основан в 1256 году. Все это города гораздо более молодые, чем племенные центры Теребовль или Дорогобуж, но они «хорошо» расположены.

Владимир стоит на водном пути через Западный Буг в Вислу и на перекрещении сухопутных дорог. Одна из них ведет в Люблин, Щецин и Познань (на ней вырос город Холм), другая — на Сандомир, Краков и Вену (на ней вырос пограничный город Сутейск).

Галич стоит в верховьях Днестра, на пересечении сухопутных путей, ведущих из Киева на Краков, в Польшу и на Пешт, в Венгрию.

Львов и Перемышль лежат на скрещении дорог, одна из которых ведет на Краков и Вену, а другая — в Венгрию.

Князья основывали и строили Галич, Владимир и Львов — но, судя по всему, и строили именно потому, что находились они на скрещении транспортных артерий. Князь возводил город там, где была перспектива торговли.

Не торговля пошла там, где сидел князь. Князь пришел и сел туда, где шла торговля.

Почему так важна была торговля

Марксистские историки твердо знали: города возникают потому, что общество расслаивается на классы. Богатые плохие, но живут хорошо. Бедные хорошие, но живут плохо. Богатые начинают угнетать бедных и, чтобы спрятаться от их справедливого гнева, строят города, укрепленные замки и создают государство. А государство, как было хорошо известно Марксу, Энгельсу и Ленину, — это система подавления трудящихся, которую организуют их эксплуататоры.

Все замечательно, но только вот беда — особые торговые поселения возникли на Руси задолго до появления классов и государства. Группа питерских археологов даже придумала для них особое название: «открытые торгово-ремесленные поселения» [41. С. 25–50]. Потому что возникают такие ОТРП в VII–IX веках, когда никакого государства нет на Руси и в помине. Больше того — и городов тоже нет! А вот торговля уже есть и процветает вовсю. На всех водных дорогах, рассекавших Русь, возникали «торговые места», не имевшие никакого отношения к племенным центрам, но «зато» имевшие отношение к торговым путям. Как правило, такие центры были «надплеменными», «внеплеменными» и к тому же многонациональными (не забудем, что люди из разных племенных союзов вовсе не были друг для друга сородичами; кривичи — иностранцы для полян; тиверцы говорят на другом языке, нежели словене ильменские).

Почему? Откуда такая значимость торговли?

Ответов, наверное, два. Во-первых, Русь лежит на скрещении нескольких трасс международной торговли: на пути торговцев с Востока, из мусульманского мира, которые двигались в Европу. На пути купцов из Германии и Скандинавии, которые шли на Восток.

Кроме того, и сама Русь богата, ей есть что предложить и Востоку, и Западу — металлы, мед, древесина, зерно, холст, пушнина. Торговать с Русью выгодно, купцы разных стран легко обогащаются этой торговлей.

На Руси находят клады арабских монет VIII–IX веков — значит, уже тогда, задолго до классов и государства, были богатые люди: те, что смогли накопить монеты далеких, экзотических для Руси стран.

Вторая причина еще проще: на Руси нет своей соли. Не везде есть железо высокого качества, а ведь без железного топора, железного сошника на плуг, железного ножа никак не освоить лесных дебрей под пашню. В одних местах железа много, но в другие области Руси железо приходится ввозить.