Отец Александр Мень отвечает на вопросы слушателей - [71]

Храм – это просто здание, посвященное религиозному культу. Это может быть храм языческий, это может быть храм буддийский, это может быть и храм христианский. Таким образом, храм вообще – для любой религии, церковь – это храм христианской религии.

Вопрос юмористический, но мрачный. Представьте себе, что в ответ на Вашу проповедь наш нынешний мир протянет руку Церкви. Не протянет ли от этого Церковь ноги? Достаточно ли она у нас сегодня крепка, чтобы не потерять свою соль? Как сочетать мир сей и мир высший? Вы не от мира сего?

Да, в условиях застоя и прочего неплохо быть “не от мира сего”. Но, увы, мы были так же под колесом истории, как и все остальные. Если наука необратимо, трагически пострадала в эти периоды, потеряв своих лучших сынов, разорвав традицию научных исследований, если культура имеет целый мартиролог и впору создавать целую энциклопедию погибших деятелей культуры, если различные социальные слои, от военных до крестьянства, были под обстрелом тирании, то наивно было бы считать, что Церковь, которая была одной из главных мишеней обстрела, не пострадала таким же образом. Наши богословы, философы, руководители Церкви, духовенство – все они разделили общую участь, они эмигрировали или погибли. Традиции разорваны, библиотеки уничтожены, храмы закрыты, взорваны, превращены в склады. Сознание верующих на нуле, потому что на протяжении последних десятилетий мы только сейчас стали получать достаточное количество Евангелий, чтобы хотя бы здесь сидящие могли их иметь. А ведь раньше и этого не было. Значит, духовное христианское невежество было характерной чертой именно церковной среды. В то время как какой-нибудь историк мог у себя дома держать Евангелие, сотни, тысячи верующих, десятки тысяч его не имели. Что же после этого ждать от нас? Я надеюсь, что ноги мы не протянем, но проблема стоит серьезная и сложная. Поэтому, как Лермонтов написал, “тогда считать мы стали раны, товарищей считать”. Вот такая сейчас картина. Все – пострадавшие, все – инвалиды, и как-то надо из этого выбираться… И не надо думать, что мы, Церковь, – это какой-то заповедник, куда не ступала нога тирании. Это безумная наивность. Это полное неведение истории. Нога тирании туда в первую очередь ступила. Прежде чем истреблять писателей и ученых, сначала истребили духовенство, потом уже за других взялись. Значит, мы не были исключением, значит, последствия налицо. А что будет – история есть история, посмотрим. Может, по сусечкам поскребем, что-нибудь найдем…

Есть ли в православии достаточно ясная социальная доктрина?

Нет. Это объясняется тем, что на протяжении столетий основные социальные функции находились в руках государства, и Церковь как община верующих не могла достаточно развернуться на социальном поле деятельности, ограничиваясь только благотворительностью. Поэтому, несмотря на то что у нас были сильные социальные мыслители, христианские, православные, начиная с Отцов Церкви, все-таки какой-то особой доктрины, которую мы могли бы связно изложить, пока не существует. Тот, кто интересуется этим вопросом, может обратиться к труду Игнаца Зейфеля, крупнейшего австрийского теолога, ученого, политического деятеля, умершего в 1932 году. Его книга “Социально-этические взгляды Отцов Церкви” была переведена на русский язык и издана в 1912 году с предисловием Булгакова.

Что может делать Церковь на данном этапе развития нашей страны?

Не надо вам объяснять, что мы находимся в глубочайшем духовном, интеллектуальном, нравственном кризисе, но христиане, я думаю, должны быть все-таки готовы включиться в борьбу всего общества за возрождение духовных и нравственных ценностей. Для этого нужно, чтобы христиане были христианами, и больше ничего не надо, все остальное приложится.

Расскажите немного об образовании, которое получает православный священнослужитель.

Рассказать недолго, потому что там не так уж много предметов. Проходят только богословские предметы: историю Церкви, богословие нравственное, богословие основное, так называемое фундаментальное, богословие систематическое, историю СССР, церковный устав. В общем, набор небольшой, и все зависит от того, насколько учащийся захочет сам углубить свои знания. Впрочем, я думаю, что это относится и ко всем учебным заведениям. Если студент не хочет знать, он таким и останется.

Не считаете ли Вы, что если бы религия, начиная с 17-го года, не была так активно гонима в нашем государстве, то и не было бы такого падения нравственности во всех слоях нашего общества?

Религия является формой культивации божественного дара нашей духовности. Религии, созданные усилием человеческой культуры, конечно, всегда несовершенны. Религия – это не создание Бога, но конечная причина – всегда Он.

Недавно были опубликованы дневники Михаила Пришвина. Он пишет там, как его спросил какой-то знакомый: “Не христиане ли создали образ Христа?” А он отвечает: “Христос создал христиан так же, как Бог создал веру”.

Безусловно, культурные формы – это часть нашего творчества. Но эти формы и их развитие необходимы для того, чтобы мы могли развивать свою духовность, двигаясь к главной цели – к своему Первообразу. К вечному Первообразу. Так что, когда все это у нас насильственно изымалось, очень тяжкими и грубыми методами, впрочем, как и многое другое, этим самым подпиливался сук, на котором сидело все общество. Этим самым, если прибегнуть к образу известной басни насчет дуба и некоторых животных, подрывались корни того дерева, с которого падали плоды. А беда этой бедняжки, которая находилась внизу и рыла корень, в том, что сказал ей дуб: “Ты не можешь поднять рыло кверху”. Вот и все.