Отец Александр Мень - [194]

От внимательного взгляда историка и исследователя не может ускользнуть еще один крайне важный факт. Неудавшийся военно-экстремистский государственный переворот августа 1991 года[362], в результате которого члены самопровозглашенного Государственного комитета по чрезвычайному положению (ГКЧП) заявили о том, что вся власть в стране переходит в их руки, первоначально планировался на сентябрь 1990 года. В рядах путчистов были влиятельные политики и руководители армии, КГБ и МВД. 8 сентября 1990 года командующим Воздушно-десантными войсками генерал-полковником В. А. Ачаловым был отдан приказ командирам Тульской, Псковской, Белградской, Каунасской и Кировабадской воздушно-десантных дивизий выдвинуться в Москву «в состоянии повышенной боевой готовности»[363]. Однако вскоре организаторы изменили свою тактику и закамуфлировали готовящийся переворот. 11 сентября на заседании Верховного Совета СССР Борис Ельцин выступил с заявлением, что к Москве двигаются десантные армейские части. «Нам пытаются доказать, — говорил он, — что это мирное мероприятие, связанное с подготовкой к параду, однако есть сильное сомнение в этом». В ответ с немедленным опровержением выступил в «Известиях» генерал-полковник Ачалов, заявивший, что войска прибыли в Москву для подготовки к параду, а другие воинские части десантников направлены для… уборки картошки. Параллельно с этим была успешно проведена операция по уничтожению документов. Генерал Подколзин, тогда начальник штаба Воздушно-десантных войск, позже вспоминал в интервью газете «Аргументы и факты», что ему лично пришлось уничтожать приказы о передвижении войск в Москву.

Не стало ли убийство отца Александра акцией, запланированной организаторами путча с целью устранения человека, в значительной степени поддерживавшего демократические перемены в стране и обладавшего большим духовным авторитетом?

На панихиде по отцу Александру протоиерей Александр Борисов сказал о том, что его гибель несет в себе огромную духовную загадку: «Бог словно бы хочет сказать нам что-то очень важное — каждому сердцу: что началась битва за Россию, за народ, и в этой битве всегда есть те, кто падают первыми, те, кто идут впереди».

По итогам многолетнего безрезультатного расследования специалисты МВД и Генпрокуратуры сделали заключительный вывод о том, что убийство готовилось не один день, было тщательно спланировано и выполнено высокопрофессионально, с полным отсутствием улик. 9 сентября 2000 года следствие по делу об убийстве отца Александра Меня было приостановлено «в связи с полной исчерпанностью всех возможных следственных действий»[364]. Об этом остается только сожалеть и надеяться на то, что со временем «всё тайное станет явным» и убийцы будут названы.

Глава 7 Жизнь после смерти

Смерть отца Александра потрясла Россию и весь христианский мир. В глазах огромного числа людей он был духовным лидером страны. Его нравственный авторитет в какой-то момент оказался сильнее власти. Те, кто задумал и осуществил его убийство, хорошо это понимали. Его убили именно тогда, когда он получил возможность проповедовать миллионам людей, а не узкому кругу рафинированных интеллигентов или деревенских жителей. В этом смысле масштаб его личности был оценен и воспринят его врагами раньше, чем его близкими и почитателями. Отец Александр знал и чувствовал, что силы зла сгущаются над его головой по мере стремительного роста его популярности и выхода на телевидение с возможностью проповеди для огромной аудитории. Однако он ни на йоту не изменил свой график, отказался от какой-бы то ни было защиты или сопровождения, не умерил интенсивности своих выступлений. Однажды отца Александра спросили, боится ли он смерти. Он ответил, что смерти не боится, а боится многого не успеть. А на одной из лекций сказал, что хотел бы дать слушателям как можно больше, пока работают микрофон и голос… Это было его единственной реакцией на сгущающиеся сумерки.

Для учеников отца Александра и прихожан Новой Деревни, всех, кто попал в его орбиту, в сентябре 1990 года жизнь разломилась надвое: до и после его смерти. «С годами этот рубеж всё явственней проступает некоей осью, средоточием жизни и смерти, к которому и от которого стремятся нити наших судеб, вплетенные в простое полотно истории», — пишет Ольга Ерохина.

Страшным представляется свое недостоинство, несоответствие тому высокому образу, который оставил нам батюшка… «Когда я спросил отца Александра, чем могу помочь ему, — вспоминает Олег Степурко, — отец Александр сказал: „Ничего не надо, лишь бы вы были на высоте, вы и все мои духовные дети. Это самая большая помощь“». Быть на высоте, не изменять своему нравственному долгу, как бы ни было трудно — это и есть тот завет, который оставил отец Александр всем своим последователям…

Мог ли отец Александр избежать такой трагичной, насильственной смерти? Да, мог, если бы он отказался от широкой проповеди последних лет и вместо свидетельства о живом Христе, достоинстве и свободе стал бы вести себя как обычный сельский священник, исполняющий требы и говорящий на проповеди то, что «положено», что никого не задевает и принимается людьми как само собой разумеющееся. Но отец Александр не мог изменить себе. В том, что отец Александр остался верен себе и призыву Спасителя, заключается главная его победа.