Отец Александр Мень - [193]
Не вызывает сомнений, что сотрудники КГБ следили за отцом Александром до последнего дня его жизни. Как рассказал историк Олег Устинов, еще в августе 1976 года председатель поселкового Совета Семхоза Михаил Остренок встретил недалеко от дома отца Александра, на тропинке, ведущей от станции, двух вышедших из-за деревьев молодых мужчин в серых костюмах, которые предъявили ему красные удостоверения КГБ СССР и долго расспрашивали о том, что он знает об отце Александре Мене и его семье. Их интересовало всё до мельчайших деталей. «Вы знаете, зачем мы здесь? — задал вопрос Михаилу один из них. — Мы здесь для того, чтобы за трое суток до приезда к отцу Александру гостя из Америки и в течение трех суток после его отъезда наблюдать за всеми, кто идет по этой тропинке в его дом, и знать даже цвет пробегающего здесь кота».
Мария Витальевна Тепнина, на три года пережившая своего воспитанника, с безошибочной интуицией человека, прошедшего лагеря и ссылки, четко определила: «Это КГБ». Павел Мень считает, что КГБ убил отца Александра из мести после долгих лет безрезультатных преследований. В пользу этой версии говорит и тот факт, что все записи последних телевизионных выступлений отца Александра оказались размагниченными либо исчезли. «Видимо, „они“ не могли допустить и того, что в следующую пятницу, 14 сентября 1990 г., должен был открыться христианский канал на всесоюзном ТВ, и именно о. Александр возглавил бы его, — пишет Наталия Большакова. — Вечером 14 сентября в эфир должна была выйти его передача „Библейские беседы“. Все видеозаписи бесед отца Александра, сделанные журналистами и операторами этого канала, после убийства пропали бесследно».
«За какой-нибудь год о. Александр благодаря телевидению стал первым проповедником страны, — пишет Григорий Померанц. — Режиссеры, привлекавшие его, не сознавали, какую бурю зависти, раздражения и ненависти — до скрежета зубовного — они вызвали. Раздражал самый облик о. Александра, благородные черты его библейского лица, открывшегося десяткам миллионов с экрана телевизора. Всем своим обликом Александр Мень разгонял мрачные призраки, созданные черносотенным воображением. И это не могло пройти даром».
«Следствие по этому делу меня поразило, — рассказывает Павел Мень. — Я даже не представлял, что в гибели брата может быть замешан КГБ. В первый раз меня вызывали как понятого, при мне просматривали все вещи в кабинете Александра при храме. И в дальнейшем я всё время присутствовал при расследовании. Разговаривая с простыми милиционерами, пытался им сочувствовать, мол, как вам трудно расследовать, на что они мне отвечали, что „мы здесь отдыхаем, ничего не расследуем, всё решается наверху“. Когда меня в очередной раз вызвал следователь и начал задавать какие-то вопросы, совершенно не относящиеся к делу, я не удержался, спросил его: „Почему вы ничего не ищете, ведь уже месяц прошел?“ На что он цинично улыбнулся и ответил: „Что вы, мы уже девять томов дела ‘нашили’“.
Через полгода я встретился с человеком, бывшим милиционером, из первого частного сыскного агентства „Алекс“. Это агентство нанял Заславский — председатель исполкома Октябрьского района города Москвы. Он рассказал мне, что, когда они пришли в милицию для расследования убийства Александра, им ясно объяснили, что никаких материалов дела им не дадут. Дошли до заместителя министра МВД, который также не разрешил выдать им никаких документов. Таким образом, милиционеры еще тогда намекали, что убийство Александра Меня — дело рук КГБ».
«Общественное мнение свой приговор по этому делу давно вынесло: отец Александр убит по наущению КГБ. Бессмысленно упрекать общественное мнение: по отношению к Лубянке презумпция невиновности отсутствует», — пишет на своем сайте священник Яков Кротов.
В интервью изданию «Афиша-город»[359] Вячеслав Иванов привел устное свидетельство последнего руководителя КГБ СССР: «Я был близок со священником Александром Менем, убитым в 1990 году, по-видимому, сотрудниками КГБ — во всяком случае, мне это подтверждал в личном разговоре Бакатин[360], когда он стал министром на короткое время».
Следователь по особо важным делам Генпрокуратуры РФ Владимир Соловьев в интервью 5-му телеканалу упомянул, что следствием проверялась версия причастности к убийству Александра Меня спецслужб, но проверка ни к чему не привела. Это неудивительно, поскольку многотомное дело Александра Меня в архивах КГБ остается строго засекреченным. Глеб Якунин в период его депутатства в Государственной думе I созыва с 1993 по 1995 год и сын Александра Меня Михаил[361] в период его работы на высоких государственных должностях Российской Федерации с 1999 по 2020 год не смогли получить никаких существенных материалов КГБ, относящихся к последнему десятилетию жизни отца Александра. Краткую информацию в этой связи предоставил полковник КГБ Владимир Сычев, курировавший новодеревенский приход, в протоколе допроса от 18 мая 1992 года: «Мень попал в поле нашего зрения как человек, осуществлявший связь с иностранными гражданами, представителями капиталистических государств. Нас интересовало содержание и характер встреч». Была также опубликована одна из докладных записок Сычева вышестоящему руководству середины 80-х годов: «По объекту ДОН Миссионер через агентуры продолжалась работа по изучению оперативной обстановки, складывающейся в связи с выступлением по ЦТ Маркуса. Агент Никитин маршрутизировался в Загорский район к Миссионеру, где провел с ним ряд бесед. По этому вопросу получена информация, заслуживающая внимания органов КГБ. Сычев». Очевидно, что эта информация нейтральна по отношению к теме убийства. Несмотря на то, что Сычев подтвердил факт «внедрения» в приход двоих сотрудников КГБ, эти люди допрошены не были и их подлинные фамилии остались засекречены.
