Отец Александр Мень. Христов свидетель в наше время - [2]

К сожалению, хотя мы называемся христианами, этой любви нам часто недостает. Многие склонны сосредотачиваться на видимости и звучании обряда, заменяя спасающее Слово Божье разного рода безблагодатными словесными упражнениями, то есть «уча учениям, заповедям человеческим» (Мф, 15, 9). В этих случаях Христос и Его слова нередко вытесняются на периферию сознания, вместо того, чтобы занимать в нем господствующее место.

Именно потому, что отец Александр всеми силами старался возбудить в людях, в своих прихожанах, в своих духовных детях настоящую любовь ко Христу, его служение было столь плодотворным. Лично с ним я познакомился за несколько лет до его смерти. Он приезжал в Вологду, где я тогда был правящим архиереем, бывал у меня. Мы имели время для дружеского общения. Потом мы встречались в Москве.

Это был человек необыкновенной одухотворенности, который вел подвижническую жизнь и закончил ее мученически. Но на крови мучеников, как известно с древних времен, прорастают семена христианского благовестия, растет и укрепляется Церковь Христова. Многие ставят в упрек отцу Александру недостаточную приверженность к некоторым условностям православной церковности, хотя он в своей пастырской деятельности фактически не отрывался от установившейся богослужебной практики и, таким образом, ни в чем не шел вразрез с привычками и навыками любого православного богомольца. Однако все входившие с ним в личный контакт, а тем более в контакт богослужебный, ощущали внутреннюю свободу его молитвенного общения с Отцом Небесным, исполненную Духа, Который, по словам Спасителя, дышит, где хочет (Иоанн 3, 8).

Именно эта внутренняя свобода и была, быть может, одной из отличительных черт его менталитета, которые делали его служение, проповедь и всю его личность столь привлекательными.

Отец Александр был поистине пророком нового времени и предвестником евангелизации всего служения Православной Церкви, евангелизации, которая соответствует назревшим потребностям и чаяниям православного народа.

Архиепископ МИХАИЛ (Мудьюгин)

По дороге в храм

Как обычно в воскресенье, 9 сентября 1990 года отец Александр Мень встал очень рано и отправился совершать литургию в маленькую деревенскую церковь, в тридцати километрах от дома, где он служил вот уже двадцать дет. С вечным портфелем в руке он толкнул калитку сада и направился, как обычно, быстрым шагом к железнодорожной станции, чтобы сесть в пригородный поезд, идущий к Москве. В утреннем тумане он шел узкой дорогой среди деревьев. Листья уже начинали опадать. Впереди был долгий день — исповедь, литургия, крестины, отпевание. Несомненно, он будет занят всю первую половину дня. Затем ему нужно будет, торопясь, продолжить путь в сторону Москвы, чтобы прочесть вторую часть лекции о христианстве в Доме культуры на Волхонке. С 1988 года Советская власть изменила политику по отношению к верующим: ту деятельность, которой отец Александр себя посвятил с юности, и до этой поры вел полулегально — нести слово Божье своим согражданам — теперь продолжал гласно. 1 сентября он как раз отпраздновал тридцатую годовщину своего рукоположения. Отныне ни минуты передышки. Это был единственный случай в Советском Союзе: после того как на протяжении семидесяти дет верующие были обречены на молчание, он, за которым наблюдала целая команда КГБ, отныне приглашался в школы, институты, клубы, дома культуры. На Пасху он крестил шестьдесят взрослых. Себя он совершенно не щадил, близкие тревожились, но он оставался глух к их советам. Последнее время он казался встревоженным, что для него было как-то вовсе необычно. Он очень любил природу, и несколько минут дороги вдоль леса, где под первыми лучами солнца играли осенние краски, бесспорно должны были придавать ему сил. В этом пейзаже не было ничего необычного, и тем не менее, был он особенным. В нескольких километрах отсюда возвышалась Троице-Сергиева Лавра — особое место для Русской православной Церкви. В середине XIV века преподобный Сергий в лесу основал скит, и отсюда начался новый духовный взлет России, России, еще не оправившейся после завоевания страшными монгольскими воинами Чингиз Хана. Андрей Рублев был там монахом, именно для этого монастыря написал он знаменитую Троицу. Преподобный Сергий родился в деревне неподалеку отсюда и ходил по той самой дороге, по которой шел теперь отец Александр…

Чуть позже, его жена, остававшаяся дома, открыв окно, услышала стоны: бросившись в сад, она увидела за калиткой лежащего в кровавой луже мужчину. Вернулась, срочно вызвала скорую помощь, затем милицию. Когда вышла вновь, машина скорой помощи уже была тут. — Почему вы ничего не делаете? — спросила она врачей. Наконец подошла. Было много крови. Она все не осмеливалась посмотреть на убитого. Она спросила сама себя: «А мой муж? Он благополучно добрался до храма?» Кто-то сказал: «Он в черной шляпе был?» Нашли шляпу с большим острым надрезом. Позже явились свидетели, они видели отца Александра: он возвращался назад, шел к дому, истекая кровью. Не захотел, чтобы ему помогли. По всей видимости, он упал перед калиткой, истекши кровью. Широкая рана на затылке явно была от удара топором. Обстоятельства преступления, точность, с которой был нанесен удар, заставляют думать, что это убийство было тщательно подготовлено и совершено профессионалами. Но почему они выбрали подобное оружие?