Отдел странных явлений: Лесоморский детектив - [128]

Ученый кот решил следовать своей проверенной технике и, широко раскрыв пасть, чтоб легче было откусить голову противному колдуну, кинулся на меня. Да только не предугадало животное, что в тот момент, когда оно в прыжке, дико мяукая, начнет опускаться на мое слабое с виду тело, я кувырком уйду в сторону, а его туша по инерции пролетит остаток пути и приземлится на забор, где специально заготовлено сдерживающее заклинание.

В воздухе запахло паленой шерстью. Кот-бегемот неподвижно лежал на смятой изгороди, проломившейся под весом его тела, а брюхо дымилось. Золотые змейки заклинания сверкали вдоль его спины и хвоста.

— Молодец, Неб! — похвалил Дураков. — Как догадался-то?

— Не спрашивай глупостей у бывшего главнокомандующего кеметской армией, — отмахнулся я, гордо идя навстречу друзьям и вампиру.

Аккуратно ступая, чтобы случайно не наступить на остатки заклинания, мы покинули аттракцион ученого кота, уведя за собой и вампира, бывшего врага, а теперь, надеюсь, союзника. Ох, и зол же будет ученый кот на всех Иванов-дураков вместе взятых после нашей выходки. Но страж сам виноват, ему предлагали разойтись миром.

Любава, как ни парадоксально, не собиралась нападать ни на нас, ни на Милли, словно вампиршу подменили. Была версия, что лангсуяр исчерпала запас энергии и теперь, пока не примет очередную порцию крови, не сможет не только кусаться, но и скалить зубы. По правде говоря, такой скромной и молчаливой она мне нравилась куда больше.

Она шла впереди и не разговаривала, покорно вела нас к мужу, признав свое поражение. Так бы сразу… стольких приключений удалось бы избежать. Правда, тогда я б не помог любимой сестре. Но обязательно б придумал для нее что-нибудь еще.

Путь наш был непрост. Протопчи кто тропинку через лес, эти несколько километров можно было б преодолеть за полчаса. А сквозь заросли крапивы, кусты черники и малины, высоченные папоротники приходилось пробираться с большим трудом. Милли как всегда ныла о мозолях, что натерла лаптями, Иван, не говоря ни слова разгребал руками заросли, чем занимался и я, а Любава молча брела следом. Просто молча. Не к добру. А если моя интуиция велит сосредоточиться и не доверять затаившемуся врагу, значит, в этом что-то есть и не стоит списывать со счетов малазийскую кровопийцу.

Смеркалось. В лесу наступление темноты становится заметно задолго до того момента, как солнце скроется за горизонтом. Густые кроны берез темным одеялом накрывали нас и наш путь. Выйдя на небольшую полянку, Дураков предложил нам всем заночевать. Милли, не слушая предупреждений о маячащей в непосредственной близости от нас опасности, уснула первой, свернувшись калачиком под деревом. Я делал вид, что смотрел на переливающиеся перламутровые звезды, пытаясь найти то яркий Сириус, то очертания знакомых созвездий-знаков. На самом деле я не спускал магического взгляда с черной фигуры лангсуяр, притулившейся у ствола дуба. Она то и дело приподнимала капюшон и поглядывала на сопящую девочку. Точно, ждет ночи, когда силы вернутся к ней, и она справится с преследователями. Правильно рассчитала девушка, но не учла одного. Мы с Иваном не лесоморские дурачки, а сотрудники отдела странных явлений. А это значит, что мы так просто не поверим в ее мгновенную слабость и уснем, посапывая, каждый под своим кустом. Я чувствовал, что Иван тоже притворяется и поглядывает за врагом.

А еще мне не давали покоя мысли о коте. Спасая собственную шкуру и жизни товарищей, я на мгновение забыл о культе кошки, которому поклонялся с детства. Неминуемая кара ждала того, кто навредит этому животному. Но я, грустно глядя на ковш Большой Медведицы и на мигающую полярную звездочку, подумал: 'А ведь я не сделал ученому коту ровным счетом ничего! Действительно, когда я стоял, держась за кончик хвоста сказочного животного, то выбрал для себя просто-напросто самую безопасную позицию. А когда отошел с дороги несущегося на всех парах кота — я тоже освободил ему путь, получается. Если котик не смог защититься от собственной глупости, то при чем тут вина человека? И нет никакой вины, если правильно трактовать произошедшее. Вроде бы так любили говорить жрецы.

Сон и явь смешались вместе с кашлем и жаром. Мне мерещилось, как лангсуяр танцевала под серебристым светом луны, ее гибкое тело извивалось в замысловатых движениях, а налитые алой кровью губы нашептывали заклинание на неизвестном языке. Чудились детский крик, завывания шакалов, ругань Ивана, где-то вдали раздавался зловещий шепот березовых листьев.

Разбудила меня массивная холодная капля росы, упавшая на шеку. Я потянулся и перекатился на спину, и только после открыл глаза, чтобы вскоре вновь зажмуриться от яркого солнечного света и звучно чихнуть. С трудом поднявшись на ноги, я протер глаза холодными влажными от росы кулаками и уставился в ясное голубое небо, по которому не плыло ни единого облачка. Кожаные штаны и плотный кафтан — это замечательная одежда. Не устану нахваливать! Если бы не наряд неизвестно с чьего плеча, замерз бы насмерть, а если бы не замерз, то довел бы рану на руке до гноения.

Страхи, пришедшие ко мне во сне, развеялись в весьма скором времени, когда Милли, потянувшись и пропев нечто на языке с кучей 'дыр' и 'дас', известила всем присутствующим о своем пробуждении. Иван, посапывая, спал под березой напротив меня. Непростительно служащему засыпать на карауле. О себе промолчу, я тяжело болен и еле стою на ногах, могу уснуть в любой момент и навсегда.