Отдел 'С' - [7]

Но вдруг в окно высунулась детская головка. Что-то дрогнуло во мне и я упустил бразды правления.

"Жигуленок" не пошел в лоб. Он боком въехал в борт "волги".

- Уф... - сопит начальник. - Сматываемся...

В отделе похоронное настроение. Генерал сумрачно смотрит на меня.

- Что произошло?

- Там была девочка.

- " Мудак. Сентиментальная барышня."

- "Сам виноват. Кто это в операцию подсовывает невинных детей."

Генерал смотрит на меня с ненавистью. В его голове тысячи проклятий и угроз.

Я принес Наде цветы. Она уже в курсе дела.

- Ты расстроен?

- "Правильно сделал. Я тебя за это уважаю."

- Нет. Не очень. Вообще-то я немножко симпатизирую Ельцину, а с другой стороны, что нам не хватает. У нас все есть: машина, квартира, деньги.

- А у других?

- Причем здесь другие? Я говорю о нас.

- "Эх ты, а я-то думала, что ты человек."

- Ладно, не будем впадать в полемику.

- Ты понимаешь, что бывает с теми, кто не справляется с заданием?

- Нет.

- Делают первую отметочку в личном деле и чем больше отметочек, тем меньше надежды выжить.

- А я сотру эту отметочку руками генерала.

- "Бахвал."

- Хорошо, хоть нет Георгия. Он бы точно выполнил задание, - говорит она.

- А ты?

- Я нет. Меня поэтому и никогда не пошлют.

Обстановка в стране сложная. Поэтому я сижу в своем отделе все время на стреме. Георгий застрял в Америке, заставляя там видных чиновников доставать ему самые секретные документы чуть ли не на дом. Надя поправляется и пока читает романы о горькой любви. Начальник врывается в мою комнату.

- Пошли.

- Куда?

- В парламент России. Сегодня принимают важный закон о частной собственности, его надо завалить.

Я сомневаюсь. С таким количеством идиотов в парламенте мне наверно не справиться. Обычно концентрируешься на одном и... делаешь с ним все что хочешь, а тут их почти 700 человек.

Мы забираемся на верхний балкон. Где-то рядом прячется за занавеской Горбачев. Привычно проношусь по залу, пытаясь выяснить крамольные мысли. На трибуне толстячок, энергично размахивающий руками и несший несусветную чепуху о рае, если землю отдать в частную собственность. Он заканчивает и я ему сигналю.

- "Ну и дурак же ты."

- Сам дурак, - вдруг рявкает в микрофоны толстячок к неописуемому восторгу всех присутствующих.

А дальше пошла потеха. Оказывается это не так сложно дурачить массу людей.

Поднимается к примеру на трибуну демократ и... забывает текст. Попытается подать поправку умник из анти- крестьянской партии, и пожалуйста, читает текст из гимна Советского Союза.

Принимается обтекаемое постановление- ни вашим, ни нашим и полностью заваливается закон о частной собственности. Мой начальник подсказывает мне, какие варианты лучше. В КГБ все давно заготовлено. Все остается по старому, хотя, как я убедился, мог бы заставить их принять любой закон.

У нас в отделе все бурлят. Горбачев готов предоставить независимость всем республикам Союза. Срочно вызывают из-за границы Георгия и хромающую Надю из дома,

- Руководство КГБ так боится раскрыть наш отдел, что не позволяет провести ряд открытых операций, - с сожалением говорит Георгий. - Сейчас бы мы пошли на ряд заданий и всем нашим противникам конец. Ни одна собака не докопается в чем дело, одни несчастные случаи.

- На какие же ты задания готов выйти? - интересуется Надя.

- Я бы придавил как клопов Ельцина, Хазбулатова, Горбачева... и всяких прочих Яковлевых, Сахаровых.

- Не подавишься?

- Иди ты...

- Не хорошо так говорить женщине, - вступаю в разговор я.

Я знаю, что Георгий меня боится. Он затих и умышленно ушел в мысли о креолочке с берегов Потомака.

Переворот произошел, но его сделал не Горбачев, а его соратники Крючков, Язов и компания. Генерал вызвал меня и Георгия к себе.

- Ребята, сейчас от вас зависит судьба нашей родины. Либо вы сохраните ее, либо нам конец. Нужно завалить Ельцина. Пришло ваше время. Делайте что угодно, но лучше не заставляйте стрелять в него коммунистов, а то вой будет на весь мир.

Георгий сразу же уходит, а я иду к Наде и все ей рассказываю.

- Ты не находишь, что надо ему помешать.

Ее черные глаза буравят меня, а в головке мольба.

- "Ну согласись."

- Я поеду мешать.

- Я с тобой.

- У тебя нога еще не зажила.

- Ничего, справлюсь.

Несмотря на обилие военной техники на улице, мы подъезжаем к Белому дому. Там народу полно, строятся баррикады. Я помогаю Наде пробраться на балюстраду. Несколько человек с оружием в руках, пытаются остановить, но я мысленно приказываю им не обращать на нас внимание.

- Надя, ищи его.

Она вытянула шею и крутит головкой по площади. Я тоже пробегаю по головам толпы.

- По моему он в здании, на шестом этаже, - вдруг говорит Надя.

- Стой здесь. Я помчался туда.

Я почувствовал его. Он обрабатывал мозги охранника президента и несчастье могло быть в любую минуты, только выйди Ельцин из комнаты, его бы прошил собственный охранник из автомата. Теперь моя очередь. Я прерываю его сеанс и давлю на его сердце, сбивая его с ритма. Георгий отчаянно сопротивляется. Он сигналит, он молит о пощаде, но я все сокращаю и сокращаю ритм.

- Здесь человеку плохо, - раздается чей-то крик

- Врача сюда, - вопит другой.