Отдай мне мужа! - [11]

Я не собиралась любезничать с ней ответно. В ее служебные обязанности входило осуществление вежливого обслуживания клиентов, а я в данный момент находилась вне всяких служебных обязанностей и потому просто нажала кнопку разъединения. Обойдется и без моих поздравлений, не развалится!

Мелкий дождь продолжал лить, словно сквозь сито. Черт! Черт! Черт! Дороги наверняка скользкие, как вымазанные маслом… Только бы с Бусем не случилось ничего непредвиденного!

Очень скоро я почувствовала, как по лицу текут водяные ручейки. Я вытерла щеку рукой, она сделалась черной. Во как! Тушь поехала! Представляю, на кого я сейчас похожа! Пришлось вытащить зеркальце. Из него на меня глянула особа, сильно смахивающая на испитую профессионалку, подрабатывающую на трассе. Осталось только поднять руку и начать голосовать.

Я вытерла со щек потеки туши, слегка взбила просевшую под тяжестью мириадов дождевых бисерин прическу и стряхнула воду с шубы. Собственное настроение меня ужаснуло. Не расслабляться! Подумаешь, мужской голос в трубке… Наверняка этому есть какое-нибудь самое простое объяснение… У нас все получится! У меня еще будут шубы! Не чета мутоновому манто!

В этот момент к крыльцу отеля, под козырьком которого я безуспешно пыталась скрыться от мороси, наконец подъехало яркое, как яичный желток, такси. Я села на заднее сиденье, пошире разложив полы шубы, чтобы, мокрые, они все же меньше мялись. В голову настойчиво лез этот неучтенный мужчина, который снял трубку. Кто он? Зачем он там? Я вытащила мобильник, еще раз набрала номер и долго слушала гудки. Никто так и не отозвался. Как к этому относиться? Куда делся мужчина? Или его и не было, и все это только плод моего расстроенного воображения? Или он тоже… Нет! Хватит себя изводить! Ни к чему хорошему это не приведет! Приеду на место и… узнаю… Даже если и не узнаю, съездить стоит. Конечно, это опасно – я могу подвести нас обоих, но сидеть в номере больше нет сил. Впрочем… меня никто не увидит, а я смогу наконец правильно сориентироваться, а потом быстро вернусь к пункту ожидания.

Что если Бусь струсил? Нет, это невозможно… Надо успокоиться и подумать о чем-нибудь приятном. О чем? Ну… например, о том, как после нескольких лет размолвки я впервые ехала в квартиру сестры, которая была уже куплена на деньги мужа, а не отца. Мне, конечно, было абсолютно ясно: если бы этот муж не был бы мужем именно моей сестры, он никогда не заработал бы таких денег. Я тогда точно так же, как сейчас полы шубы, раскладывала по заднему сиденью такси широкую юбку летнего шелкового платья, которым собиралась наповал сразить мужа сестры. Квартира находилась в элитном комплексе «Жемчужная долина», который не так давно был выстроен на берегу Невы. Въезд в «Жемчужную долину» был отделен шлагбаумом. Приподнималась эта красно-черная балка для машин гостей комплекса только после переговоров вооруженной охраны с жильцами. Пройти на территорию можно было без особых сложностей, а вот проехать – ни-ни!

Лифт дома, где проживала сестра с мужем, поражал воображение своим масштабом, зеркальными стенами и мягкими диванчиками. Квартира была не просто большой, а огромной, из пяти комнат и большого числа всякого рода и вида помещений, включая отдельные комнаты для сушки и глажки белья. В конце концов отец, видимо, понял, что гнусная однокомнатная квартирка в спальном районе у его родной дочери не делает чести именно ему, и помог мне купить вполне приличную двухкомнатную почти в центре города. Так вот: площадь большой комнаты моей квартиры, как мне показалось, равнялась комнате для сушки белья в квартире сестры. Обрадовать это меня не могло. Стиснув зубы от злости и очередного прилива жгучей ненависти, я рассматривала остальные достопримечательности ее жилища и думала о том, что если бы у меня были такие деньжищи, я бы обставила помещения совершенно по-другому. Сестре всегда не хватало вкуса. В тот день на ней был надет навороченный многоярусный и многоцветный брючный костюм. Я не понимала этого стиля, когда из-под одной вещи торчит другая, а из-под той – третья. В детстве у нас это называлось «из-под пятницы суббота» и подлежало осмеянию. Я так и не приняла этой моды, поскольку всегда была сторонницей элегантной простоты. Шелковое платье, которое я так берегла в такси, именно таким и было, простым и стильным: стального цвета, с облегающим лифом, который украшала всего лишь изящная лодочка выреза, и с широкой струящейся юбкой. Я сразу увидела, что мое платье произвело на мужа сестры должное впечатление, что, разумеется, улучшило мое настроение сразу на несколько порядков.

В тот день праздновался день рождения сестры. Мы с ней любезничали друг с другом, делая вид, будто никаких недоразумений между нами никогда не было. Впрочем, многочисленным гостям до этого не было никакого дела. Ну… или мне так казалось. Я вообще плохо помню застолье, поскольку чаще, чем вокруг, смотрела в глаза мужчины, сидящего напротив. Сестра допустила серьезный стратегический просчет, когда посадила меня напротив мужа. Впрочем, тогда она еще ничуть не сомневалась в своей исключительной женской притягательности, а меня в качестве соперницы вообще не рассматривала. В качестве хозяйки она должна была координировать торжество, а потому не могла постоянно следить за нашими взглядами, да, собственно, тогда еще и не догадывалась, что за ними надо следить. А мы уже купались во взглядах друг друга. Мне казалось, что я чувствовала на своих щеках и обнаженной шее легкое дуновение его дыхания. Это было фантазией чистой воды, поскольку ширина стола, уставленного яствами, бутылками и низкими вазами с гортензиями, не позволяла уловить даже парфюмерных ароматов, исходивших от гостей. Тогда я находилась в эйфории предчувствия любви. Предчувствие всегда острее свершившегося, слаще и горячее.