Отдаленные последствия. Иракская сага - [3]

Ахмед вытаращил на него свои газельи глаза.

— Нет-нет, подохнуть нельзя!

— Вот и хорошо, — Макфлай помотал головой, передразнивая старика, и рассмеялся. — Нет, но как все это сложно! Реликтовые фигуры общения! Единый устав обращения к гостю! Какая прелесть! В Европе уже во времена Реформации в ответ на пожелание здоровья могли послать подальше… А здесь — здесь ничего не меняется со времен Арабского халифата!

— Да-да! — засуетился Ахмед. — Я быть в Европе, видеть это близко. Европа — очень прогрессивный страна. Ирак — страна отсталый, страна дикий традиций.

Макфлаю почудился в его словах скрытый сарказм, ирония… хотя — с какой бы это стати? Школьный учитель из шиитской общины, что в местной табели о рангах означает «лентяй» и «неудачник», мелкий активист проамериканской партии «Зарааль», кормящейся из рук ЦРУ и тихо презираемой каждым уважающим себя мусульманином — Ахмед вдобавок ко всему еще подрабатывает переводчиком у морских пехотинцев, значит, он ничтожество, пес бездомный, изгой. Высокий, худой, с изможденным лицом, и хотя на нем иракский халат и тюрбан, но ботинки американские, с высокой шнуровкой. И, главное, он по-настоящему предан так называемым западным ценностям, более предан, чем многие коллеги и друзья Макфлая, более предан, чем сам Макфлай, — иначе не пошел бы на все эти жертвы.

— Бывать, что река течет быстро, там все меняется-меняется. А в какой-то место, за большой коряга, вода стоит, только слегка кружится, — частил Ахмед. — Но там, где тихий вода, живет самый крупный рыба, хищник.

— Понимаю. У русских говорят: «В тихом омуте черти водятся», — рассеянно кивнул Макфлай. — Я несколько раз бывал в Москве на конференциях.

— Да. Там опасный место. Воду брать нельзя.

— Где, в Москве? — сострил профессор.

— Нет, там где омут…

Профессор не спорил.

— Нельзя-нельзя! — повторил Ахмед.

— И что? — буркнул Макфлай.

Ахмед вздохнул.

— Ничего, — сказал он покорно, словно слуга, который не хочет докучать туповатому хозяину. — Вы говорить, здесь медленный время. Я с вами соглашаться.

— Тогда в какой же век мы с вами попали? — спросил профессор. — Десятый? Двенадцатый? Может, в эпоху Аббасидов? Или Сасанидов?

Ахмед пожал плечами. Из дома вышла укрытая чадрой женщина, сказала что-то хозяину и скрылась. Хозяин, делая суетливые приглашающие жесты, повел гостей в глинобитный сарай, который оказался гостиной, где их ждал обязательный кофе.

— Думать, это все-таки середина-конец тринадцатый век, — неожиданно изрек Ахмед, когда они уже уселись на ковриках перед низким столиком с ароматно пахнущим кофейником и свежими лепешками. — Время великий монгольский нашествие.

Макфлай сперва не понял, а потом расхохотался.

— Неужели мы так похожи на монголов, Ахмед?

Ахмед робко, по-девичьи, взглянул на Макфлая, на его большое безгубое лицо, будто вдавленное с размаху в мощное основание из жира. Место, где заканчивалась шея и начиналась голова, было обозначено у профессора (видно, специально, чтобы не перепутать) черной щеточкой бороды.

— Нет, не похожи. Не очень, — сказал Ахмед.

Макфлай отхлебнул обжигающий, горький кофе, прищурил глаза и блаженно улыбнулся. Сквозь неплотно прикрытые веки он видел, что хозяин внимательно следит за его реакцией. Потом откусил свежую лепешку и опять изобразил наслаждение. Староста удовлетворенно отвел взгляд. Ритуал был выдержан. Можно было переходить к делу.

— Спроси его, какие древности есть поблизости, — сказал он Ахмеду. — Какие старинные легенды он знает? — И зачем-то пояснил: — Старые сказки часто помогают выбрать места раскопок…

Старик заговорил. Макфлай понял, что никаких достопримечательностей поблизости нет. Потом речь пошла о каком-то чудовище, пожирающем всех подряд. Он вопросительно посмотрел на переводчика.

— Железный Змей прилетел с неба и сожрал целое войско, — начал Ахмед, но тут раздался резкий сигнал штабного «Хаммера».

Почти одновременно со двора послышался топот шагов, и в гостиную вбежал рядовой Прикквистер. У него был вид студента или даже аспиранта, не хватало только круглых очков в стальной оправе. А винтовка в руках явно не подходила к его облику.

— Капитан Маккойн дал команду «по машинам»! — выдохнул он, запыхавшись. — Вроде бы есть связь с десантниками! Взвод отправляется ровно через минуту!

Макфлай беззвучно выругался, положил очередную надкусанную лепешку и встал. Он знал, что капитан Маккойн не мыслит отвлеченными категориями: минута для него — это ровно шестьдесят секунд. С сожалением посмотрел он на полочку с глиняной посудой ручной лепки, изготовленной никак не позже середины прошлого века, на низкий ящик в углу, где по восточной традиции наверняка бережно хранится какая-нибудь прадедовская пищаль времен османского сопротивления с перламутровой инкрустацией на тяжелом прикладе или кремневый пистоль с медным набалдашником на рукоятке… Для него, археолога, любая хижина здесь является островом сокровищ, пещерой чудес, страной Оз, Эльдорадо, Лас-Вегасом, всеми борделями Роттердама… О-хо-хо, чем только не является! Только разве объяснишь это им, воякам? Не объяснишь. Легче Ахмеда выучить кембриджскому произношению… Ну и ладно. Остается надеяться, что впереди ожидает множество других пещер.