Отцы Ели Кислый Виноград. Второй Лабиринт - [26]

Ирми разрывался между лихорадочным наваждением по имени Дарья и давней горячей влюблённостью в Ренану, старшую дочку своего шефа и старшего друга Бенци Дорона.

Он с мучительным чувством вины вспоминал тот вечер несколько лет назад, когда после концерта Бенци привёл их с Максимом в «Шоко-Мамтоко» и познакомил с женой Нехамой и старшей дочерью Ренаной, которой тогда было 12 лет. Он снова и снова живо переживал впечатление, которое с самой первой минуты на него произвела девочка с большими красивыми глазами и пышной медно-рыжей косой. Но с особым чувством вины вспоминал он слова, сказанные им, как бы в шутку, Бенци: «Жаль, что ваша старшая дочка такая юная! Будь ей 17, я бы к ней посватался…» Бенци, помнится, усмехнулся тогда в бороду и в тон ему проговорил: «Имей в виду — она у нас драчунья и забияка!» Ренана росла и хорошела на глазах. К 15-и годам она вдруг расцвела: в ней словно бы соединились лучшие свойства и отца, и матери, и даже некоторая полнота не портила картины, наоборот — придавала ей особый шарм. А главное, конечно же, бьющее через край жизнелюбие и свежесть юности. С некоторых пор он понял, что и она к нему испытывает те же чувства, разве что, может, выражаются они очень робко и по-детски. Максим и Ноам каждый раз понимающе переглядывались, наблюдая взгляды и улыбки, которыми Ирми то и дело одаривал Ренану. Ноаму казалось, что 10 лет разницы — это очень много, да и у Ренаны никак не может ещё возникнуть серьёзное чувство. Но он, конечно же, ни с кем не обсуждал эту тему — неподобающее занятие для серьёзного парня, которому, к тому же, хватает собственных личных, мучительно и радостно будоражащих, проблем.

* * *

Вечером, сидя на продавленном диване у окна и случайно подняв глаза от книги, Максим глянул на Ирми, увидел его рассеянный взгляд, блуждающую по лицу улыбку.

Ирми вздыхал, на лицо то и дело набегала тень. Максим тоже мрачно вздохнул.

Глядя на странно-отрешённое выражение измученно-счастливого лица Ирми, он почему-то вспомнил разговор в «Самоваре» пару дней назад.

Обычные шуточки, песни и приколы… Кто-то из мужчин окликнул: «Дарюшка, передай мне, пожалуйста, во-он то блюдо…» Ирми, который с Максимом сидел сбоку и, как всегда, ничего не ел, тут же ухватился за это имя: «Как вы сказали — Дарьюш?

Класс! Дарья, ты не возражаешь, если я буду тебя называть Дарьюш?» — «Ну, конечно, миленький (это слово было сказано по-русски)! — подсев к нему, защебетала девушка, заглядывая ему в глаза и как бы невзначай положив руку ему на колено. — Ну, повтори ещё раз!» — «Дарьюш! Дарьюш!» — со счастливой улыбкой на лице повторял Ирми, мучительно краснея, и эта странная дурашливая улыбка вызвала у Максима чуть не оскомину. Он закусил губу и отвернулся. Ирми глядел на Дарью счастливыми глазами, никого не замечая вокруг, не обращая внимания на насмешливые перемигивания и шепоточки за столом: «А «америкашка»-то спёкся!

Молодец Дашка!» — которых он и не понимал. — «Хорошо! А я тебя буду звать… нет, только не Ирми — мне это напоминает скрип двери и совсем не нравится… По-русски твоё имя знаешь, как будет? — Еремей, то есть Ерёмушка! Нравится? Правда, отлично? — Дарьюшка и Ерёмушка! Звёздная пара!» — последние слова Дарья произнесла по-русски, игриво подмигнув Вовану, злобно зыркавшему на всех подряд.

Максим исподлобья глянул на смущённого друга. Перевёл глаза на ухмыляющуюся Дарью, пробежал глазами по насмешливым красным лицам вокруг стола, обратив внимание на пышущего яростью Вована. Дарья продолжала тараторить, непостижимым образом и очень комично мешая оба языка, русский и английский, вызывая громкий смех присутствующих и гневные взгляды Вована.

Максим решил перевести разговор в другое, более безопасное, как ему казалось, русло: «Ребята, а кстати!.. Раз уж зашла речь об именах, то вам, наверно, сказали, что после принятия гиюра вам желательно взять себе новые имена. Вы уже думали на эту тему?» — «Да нет ещё… Разве что… наш Вован — он хочет стать Вулием, как звали со… э-э-э… брата дедушки». — «Ты хочешь сказать — Вульф?» — спросил Максим. — «Не-а! Именно Вулий! И не спорь, о чём без понятия!» — запетушился Вован, хрястнул кулаком по столу и тут же принялся оглядываться по сторонам, встречая насмешливо-поощрительные взоры приятелей. — «А может, лучше подошло бы… э-э-э… — Максим принял вид глубоко задумавшегося человека и после паузы, скроив самое серьёзное выражение лица и подняв указательный палец, выпалил: — О! Почти похоже — Вельзевулий!» — «Ого! Кто-то у нас тут с претензией на остроумие?.. — не глядя на Максима, тихо процедила Дарья, оставила Ирми и, перегнувшись через стол, погладила Вована по впалой щеке: — Не слушай шмакодявку…

Мы тебя, Вованчик, в обиду не дадим! — после чего, откинувшись на стуле, задумчиво продолжила: — А для себя я ещё не решила, время есть… Я тут слышала такое имя — Далья, очень похоже на Дарья». — «Но это же не каноническое!.. — раздумчиво произнёс Максим и быстро добавил: — А вот: как раз из ТАНАХа — Двора, например, или — не хочешь? — Хадас…» — «Чегой-та?! Не-не-не! Это нам и вовсе без надобности! Если уж менять, то — на прогрессивное и современное по звучанию.