Отцы Ели Кислый Виноград. Третий Лабиринт - [17]

Почти прикоснувшись посиневшими, искусанными губами к уху Ренаны, Сареле горячо и бессвязно продолжала шептать: «…изнасиловали… О-о-о-о!..» — «КАК!? И никто не видел, не слышал?» — «Я… не знаю, не знаю… как… Я кричала… их было много… они… окружили… тащили… били… я плакала… они смеялись… потом… зажали рот… я ничего не могла… они держали… четверо держат, один… Они сильные… их много… а вокруг воет и воет… никто не слышал… вытащили за ворота и… какой-то грязный двор… вдруг темно…» — глядя в пространство, твердила Сареле, то всхлипывая, то громко постанывая и дико озираясь.

Ренана знала, что у Сареле есть жених по имени Менахем, блестящий студент одной из лучших столичных йешив. Полгода назад Сареле исполнилось 17 лет, и в конце ближайшего лета у них должна была состояться помолвка. И вот — такая трагедия, такая катастрофа, сломавшая несчастной Сареле жизнь…

Вдруг Сареле приподнялась, пристально глянула на Ренану, как будто только что её увидела, и отшатнулась, истерически взвизгнув: «Ты что!.. Не прикасайся ко мне!..

Я нечистая… И этот… пусть не прикасается!» — указав на сидящего к ним спиной Ирми. Ирми всё ещё по-английски говорил по ницафону, но о чём, девушки не слышали.

«Ну, что ты, Сареле!..» — испуганно воскликнула Ренана. — «Нет-нет!.. — твердила девушка почти в забытье. — Жизнь кончена… Менахем меня бросит… На что я ему… нечистая… Нечистая, нечистая… Ой, Менахем, Менахем… Прощай, родной мой…» Ренана, глотая слёзы, крепко обняла девушку, взяла руку несчастной в обе свои руки и слегка поглаживала ей ладонь. Сареле, похоже, впала в полузабытьё, только мерно раскачивалась и стонала, привалившись к Ренане, теряющей душевные силы от пережитого кошмара, а главное — от рассказа Сареле.

Прошло несколько минут, показавшихся нескончаемо длинными, и неподалёку от них остановился какой-то маленький и необычный похожий на лягушонка драндулет с маленьким оранжевым маген-давидом на лобовом стекле. Ренана в оторопи уставилась на него. Оттуда выскочили Максим и Эльяшив с Бени. За ними вышла Хели. Она тут же подсела к девушке и начала что-то ей говорить ласковым голосом, взяла в свои руки её обе руки и принялась поглаживать. Та сначала в страхе отшатнулась, потом, впав, на глазах потрясённой Ренаны, в полусонное состояние, позволила отвести себя в машину. Хели обернулась к брату и Ренане: «Мы отвезём её к нам, успокоим и постараемся привести в порядок. Вот только не знаю, когда мы сможем её расспросить, чтобы узнать, кто это сделал…» — «Как я поняла, дубоны… их было… то ли пять, то ли больше…» — пробормотала Ренана. Хели побледнела, лицо её закаменело. Побледнели и Ирми, и парни, приехавшие с Максимом.

Ренана смотрела в спины медбратьев, укладывающих Сареле в машину, стараясь не коснуться её, расширенными от ужаса глазами и молчала, не в силах сказать ни слова. Максим обернулся к Ирми и Ренане: «Я бы не советовал вам тут рассиживать!

Садитесь к нам, мы вас подбросим… Потом на полной скорости нам придётся выбираться отсюда. У нас нечто вроде подпольной клиники в самом центре Эрании.

Ну, давайте, скорее…» Поколесив по перепутавшимся улицам Меирии и наконец, найдя знакомый дом, Максим высадил Ренану и Ирми. После чего странная машина поспешила покинуть странное и мрачное место, в которое постепенно превращался некогда весёлый и светлый посёлок в предместье Эрании.

* * *

Группировка дубонов, брошенная на операцию колпакования, неожиданно получила приказ прекратить осаду ульпены, вступить в переговоры и постараться мирно вывести всех учениц и преподавателей с территории. Помня приказ действовать на этом этапе с чувствительностью и решительностью, они рассеялись по всей территории ульпены, заходили во все домики-классы, заглядывали во все углы, даже в женские туалеты, правда, уже больше никого руками не трогали. Впрочем, и девушек осталось немного, основная масса успела покинуть ульпену.

Главари вновь прибывших групп отделили преподавателей от учениц и аккуратно выпроводили первых за ворота. После этого гораздо проще оказалось расправиться с парой десятков испуганных, плачущих девушек. Чтобы избежать побоев и прикосновений, девушки согласились сами покинуть территорию.

Только назавтра по Эрании-Юд-Гимель пошла гулять ужасающая весть: внезапный уход дубонов был связан с преступлением звена, сформированного из уголовников эранийской тюрьмы. Рассказывали, что под прикрытием шума и большого числа посланных в ульпену дубонов, они похитили ученицу, затащили на соседний двор и изнасиловали. Имени девушки никто, естественно, не называл…

* * *

Основной причиной внезапного прекращения погрома в ульпене послужила не только и не столько история с похищением и изнасилованием одной из учениц, сколько то, что как раз в этот момент фанфаризаторы Пительмана закончили испытания новой программы, назначение которой — ускоренное ораковение не только отдельных домов, но и целых улиц. Это была всё та же программа, но она создавала силонокулл-поле повышенной мощности, поскольку угишотрию запускал новый чрезвычайно агрессивный силонокулл-пассаж. Тим так и сказал автору этого пассажа Аль-Тарейфа (кто не забыл: творческий псевдоним — Ад-Малек): «Твой взбрыньк — наше секретное оружие против антистримерства, и до полной победы силонокулла мы его не обнародуем! Вот только… э-э-э… когда ещё удастся испытать его на фелиофоне — против мультишофара… Я надеюсь, что твой взбрыньк сотрёт его в порошок! Где бы мультишофар раздобыть… и тех, кто с ним играется… Тогда бы можно было поэкспериментировать! А вообще-то… Ты гений, Ад-Малек!» Его восторги основательно притушил звонок Минея, поведавшего об изнасиловании группой дубонов ученицы ульпены. «Ты понимаешь, насколько это серьёзно, Тимми?