Отчего вы не буддист - [45]

Если мы сможем понять эти четыре истины не только умом, но и на собственном опыте, то мы начнём освобождаться от одержимости иллюзорными благами этого мира. Такую свободу мы и называем мудростью. Мудрость буддисты почитают превыше всего. Мудрость превыше нравственности, любви, здравого смысла, терпимости и вегетарианства. Это не Божественный дух, который мы ищем где-то вовне, а не в самих себе. Мы пробуждаем её к жизни, впервые услышав учения о четырёх печатях воззрения. Мы принимаем их не как некую бесспорную данность, но всесторонне исследуя и размышляя. Если вы убеждены, что этот путь избавит вас от некоторых заблуждений и принесёт какое-то облегчение, то вы сможете по-настоящему претворить мудрость в практику.

Один из древнейших методов в буддийском учении заключается в том, что учитель даёт ученикам кость и велит им размышлять о её происхождении. Благодаря этому размышлению ученики в итоге понимают, что кость – конечный результат рождения, рождение – конечный результат кармических совокупностей, кармические совокупности – конечный результат вожделения, и так далее. Придя к полной убеждённости благодаря рассмотрению логической связи причины, условия и результата, они начинают применять всю полноту внимания к каждой ситуации и к каждому моменту. Именно это мы называем медитацией. Тех, кто способен донести до нас такие сведения и понимание, почитают как учителей, потому что, хотя они обрели глубокое постижение и с удовольствием жили бы в лесной тиши, они по доброй воле остаются в миру, что бы объяснять воззрение тем, кто ещё погружён во тьму неведения. Поскольку их учение освобождает нас от всевозможных нежелательных явлений, мы не можем не чувствовать к ним признательности. Поэтому мы, буддисты, почитаем учителей.

Приняв воззрение умом, вы можете применять любой метод, углубляющий ваше понимание и постижение. Иными словами, вы можете использовать любые технические приёмы и практики, которые помогают вам преобразовать привычку считать вещи незыблемыми в привычку видеть их как составные, взаимозависимые и непостоянные. Истинная буддийская медитация, практика заключается именно в этом, а вовсе не в том, чтобы просто сидеть неподвижно, уподобившись пресс-папье.

Хотя умом мы понимаем, что нам придётся умереть, это знание может скрыться из нашего поля зрения даже из-за такой малости, как случайный комплимент. Кто-то говорит, что у нас изящные пальцы, и тут же у нас появляется пунктик: мы стараемся всячески беречь свои пальцы и ухаживать за ними. Вдруг у нас появляется чувство, что нам есть что терять. В наше время на нас постоянно обрушивается масса опасностей что-то потерять и масса возможностей что-то приобрести. Нам больше, чем когда-либо, нужны методы, которые напоминали бы нам о воззрении и помогали по-настоящему интегрировать, укоренив в своём сознании. Возможно, нам даже нужно вешать человеческую кость на зеркало заднего вида в автомобиле, если уж не брить голову и не удаляться в пещерное затворничество высоко в горах. В сочетании с этими методами этика и нравственность становятся полезными. В буддизме этика и нравственность могут быть второстепенными вещами, но они важны, если приближают нас к истине. Но если какое-то действие, полезное и хорошее на вид, отдаляет вас от четырёх истин, то сам Сиддхартха предупреждал, что лучше от такого поступка от казаться.

Чай и чашка: мудрость в рамках культуры

Четыре печати можно сравнить с чаем, а средства, помогающие претворить их в жизнь: практики, ритуалы, традиции и внешние атрибуты культуры – с чашкой. В отличие от истины, практики и методы – это нечто зримое и осязаемое. Люди более склонны сидеть с прямой спиной в тихом месте на подушке для медитации, чем размышлять о том, что наступит раньше: завтрашний день или следующая жизнь. Внешние практики видны невооружённым глазом, а потому ум, недолго думая, навешивает на них ярлык «буддизм», «медитация», тогда как идея «всё составное непостоянно» неосязаема и на неё навесить ярлык трудно. По иронии доказательства непостоянства окружают нас повсюду, но остаются неочевидными и незамеченными.

Суть буддизма выходит за рамки любой отдельно взятой культуры, но он практикуется во многих странах и традициях, использующих присущий им культурный формат как чашку, в которой содержатся учения. Если элементы этих внешних атрибутов культуры помогают другим существам, не причиняя им вреда, и если они не противоречат четырём истинам, то Сиддхартха приветствовал бы такие практики.

На протяжении веков было создано великое множество разновидностей и фасонов чашек, но, как бы ни было прекрасно намерение, подвигнувшее людей на их создание, и как бы хорошо они ни выполняли свою функцию, они превращаются в препятствие, если мы забываем о том чае, который находится внутри. Хотя их назначение – содержать истину, мы склонны сосредоточиваться на средствах, а не на результате. А потому люди ходят с пустыми чашками или забывают выпить чаю. Нас, людей, завораживает или по меньшей мере отвлекают пышность и красочность буддийских практик в той или иной культуре. Курящиеся благовония и масляные светильники так необычны и привлекательны, а непостоянство и отсутствие независимого «я» – вовсе нет. Сам Сиддхартха сказал, что лучший способ поклонения – просто помнить о принципе непостоянства, о страдании, проистекающем от эмоций, об отсутствии независимого бытия явлений и о том, что нирвана – вне представлений.