Отчаянный шантаж - [55]

– Пусть все знают. – Сет поднял голову, и Сибил увидела в его глазах непролитые слезы. – Пусть все знают, что Рэй был моим дедушкой. О нем говорят всякие гадости. Это не правильно. Пусть все знают, что я – Куин.

Сибил не смогла выговорить ни слова, только кивнула и повернулась к Анне:

– Что я могу сделать?

– Вы отлично начали. – Анна взглянула на часы. Она вела и другие дела, следующий посетитель должен был появиться через десять минут. – Вы согласны официально оформить ваше заявление и предать его гласности?

– Да.

– Хорошо.

Сибил подумала, что это решение обрекает ее на шепотки за спиной, любопытные взгляды… Ничего, она переживет.

Сибил сама набрала на компьютере заявление. Это заняло два часа. Выбирая правильные слова и фразы, она детально изложила поступки матери, Глории, даже свои.

Когда все было готово, она уже не колебалась. Собрала отпечатанные страницы, спустилась в холл и попросила портье передать документы по факсу в социальную службу Анне Спинелли.

– Я все сделаю, – профессионально улыбнулась девушка-портье и исчезла в соседнем помещении.

Сибил на мгновение закрыла глаза, напомнила себе, что обратного пути нет. Затем она скрестила руки, придала лицу самое невозмутимое выражение и стала ждать. Ждать пришлось недолго и, судя по любопытству, мелькнувшему в глазах портье, по меньшей мере часть документов была ею прочитана.

– Вы подождете ответ, доктор Гриффин?

– Да, благодарю вас.

Сибил протянула руку за бумагами и еле сдержала улыбку, когда девушка помедлила, прежде чем отдать их.

– Вам нравится у нас, доктор Гриффин? «Не терпится поделиться новостями со всеми знакомыми, – подумала Сибил. – Весьма предсказуемая реакция».

– Много интересных впечатлений, – сдержанно сказала она.

– О, простите меня. Я сейчас вернусь.

Девушка снова метнулась в заднюю комнату. Сибил вздохнула с облегчением, но тут же почувствовала на себе чей-то взгляд. Филип! Она повернулась к нему и холодно сказала:

– Я послала Анне факс и жду ответа. Если она сочтет документ удовлетворительным, я успею заверить его до закрытия банка. Я дала слово и сдержу его.

– Сибил, я не сторожевой пес. Просто подумал, что тебе не помешает моральная поддержка.

– Я в полном порядке.

– Нет. – Филип положил ладонь на ее плечо. – Но ты замечательная актриса.

– Предпочитаю сольные выступления.

– Ну, не всегда наши желания исполняются. – Не отпуская ее, Филип непринужденно улыбнулся вернувшейся с конвертом девушке. – Привет, Карен. Как дела?

Покраснев до корней волос, Карен покосилась на Сибил:

– Прекрасно. Э… вот ваш факс, доктор Гриффин.

– Спасибо. – Не моргнув глазом, Сибил взяла конверт и сунула его в сумочку. – Включите оплату факса в мой счет.

– Да, конечно.

– Пока, Карен. – Рука Филипа плавно скользнула с плеча Сибил на ее талию, и они направились к выходу.

– Еще до следующего перерыва она расскажет обо всем полудюжине своих лучших подруг, – прошептала Сибил.

– Как минимум. Сегодня за ужином кое-кто будет перемывать Куинам косточки, а к завтраку фабрика сплетен заработает полным ходом.

– Тебя это забавляет! – возмутилась она.

– Меня это успокаивает, доктор Гриффин. Таковы традиции маленьких городков. Я поговорил с нашим адвокатом. Заявление, заверенное нотариусом, поможет, но он хотел бы получить от тебя показания под присягой. В начале следующей недели, если ты сможешь.

– Я договорюсь с ним о встрече. – Перед зданием банка Сибил остановилась и повернулась к Филипу. Он переоделся в джинсы и джемпер. Морской бриз слегка ерошил его волосы. Глаза скрывались за темными стеклами солнечных очков, и она не знала, радоваться ли этому, не могла понять, хочет ли увидеть выражение его глаз. – Если я войду одна, это будет меньше похоже на арест.

Филип молча поднял руки ладонями наружу и отступил. Крепкий орешек, думал он, глядя ей вслед, но почему-то не отпускало ощущение, что если этот орешек расколоть, сердцевина окажется мягкой и нежной.

Странно, что такая умная и компетентная женщина не видит собственного несчастья, не может или не желает признать недостатки воспитания, заставившие ее отгородиться от мира крепкими стенами.

Ей почти удалось одурачить его. Он почти поверил, что она холодна и бесчувственна, и до сих пор не знал, почему настойчиво верит в противоположное. Может, просто выдает желаемое за действительное… Ничего, он разберется. И очень скоро.

Филип понимал, как унизительно и болезненно предавать гласности семейные тайны, однако Сибил согласилась без всяких условий и действовала без колебаний.

Нравственные принципы, думал Филип. Честность. Цельность натуры. Все это у нее есть. И он верил, что у нее есть сердце.

Сибил вышла из банка и вымученно улыбнулась ему.

– В первый раз я видела, как у нотариуса глаза чуть не выскочили из орбит. Может, надо было… Поцелуй не дал ей договорить.

– Я подумал, что тебе это необходимо, – прошептал Филип, оторвавшись от ее губ, и погладил щеку.

– Несмотря на…

– Послушай, Сибил, мы уже дали всем пищу для сплетен. Почему бы не подлить масла в огонь? – с улыбкой спросил он.

Разбушевавшиеся чувства мешали ей сохранить внешнюю невозмутимость, но она старалась изо всех сил.