Отчаянное путешествие - [60]

У меня появилось твердое убеждение: когда есть пища, надо с ней расправиться, когда нет – стараться не думать о ней.

После еды на душе у меня сразу стало веселее. Ко мне вернулась уверенность в близости земли – я ожидал увидеть ее около полудня. Об этом говорили многие признаки. Летучие рыбы попадались в таком изобилии, какого я ни разу не видел после урагана, и Старый Бандит со своей шайкой весело охотились за ними. Несколько морских прибрежных птиц парили над прожорливыми дельфинами, кидаясь на летучих рыб. А за кормой в темной воде угрожающе мелькали остроконечные плавники – это плыла стая хищных акул.

Целый день я простоял около мачты, следя за каждым облачком. Стало смеркаться, а горизонт по-прежнему был пустынен. При малой скорости яхты я мог не бояться налететь на что-нибудь в темноте. Откачав воду, я пошел спать.

В эту ночь меня охватил сильный приступ тоски по дому – нервное возбуждение, которое часто испытывают моряки вблизи земли. Спал я беспокойно, меня все время преследовали кошмары, один раз я проснулся с громким криком «Земля!» и стремглав бросился на палубу, уверенный, что увижу ее. Чуть свет я уже залез на мачту и высматривал парус или очертания суши.

Когда рассвело, серой полосы, которая могла бы оказаться землей, не было видно. Над океаном летали те же птицы, что и все последние дни, мне только показалось, что их стало больше.

Две птицы особенно заинтересовались яхтой. Они проносились в каком-нибудь десятке футов от кормы, замедляли свой полет, потом описывали плавную дугу и снова возвращались назад. Будь у меня оружие, можно было бы сбить одну из них, когда.они парили в воздухе. Внезапно у меня мелькнула мысль, что лук и стрелы были бы вполне подходящим оружием.

Я спустился вниз и после довольно долгих раздумий решил оторвать от рубки одну из дубовых планок. На это ушло около часа. Птицы, продолжая охотиться, по-прежнему проносились над кормой; теперь, когда я ушел с палубы, они пролетали все ближе. Проработав еще час, я распилил планку, обтесал ее топором и обстрогал, превратив в какое-то подобие лука. Сделать стрелы было гораздо легче: я просто отпилил несколько длинных планок от сосновой доски, проволокой прикрутил к концам по гвоздю и решил, что можно обойтись без оперения. Тетивой послужил кусок проволочной ванты.

Приладив стрелу к тетиве, я стал ждать удобного момента для выстрела. Стоял я в каюте, намереваясь стрелять через люк. Когда птица оказывалась над моей головой, я пускал стрелу, но все время мимо. При каждом выстреле сердце у меня замирало: мне казалось, что на этот раз я не промахнулся.

Птицы стали осторожнее. К полудню я выпустил девять стрел, и фрегаты уже не подлетали так близко к яхте.

После множества попыток гвоздей осталось очень немного. Я сделал еще двенадцать стрел и за день расстрелял их все до единой. Голод, усталость и долгие часы нервного возбуждения начинали сказываться. Теперь осталось лишь несколько гвоздей – в крышке переднего люка, куда я забил их, готовясь к урагану. Я вытащил последние гвозди, сделал еще несколько стрел и возобновил охоту на неповоротливых фрегатов.

Лук начал дрожать у меня в руках. Неожиданно я попал в цель. Стрела угодила прямо в голову птице – фрегат сразу обмяк и плюхнулся в воду в нескольких футах от борта. Если бы не акульи плавники, я бы бросился вплавь за своей добычей. Я подтянул к корме надувную лодку, прыгнул в нее, подгреб к неподвижному комку перьев. Взбираясь на палубу, я торопливо ощипывал птицу.

Второй день подряд у меня была пища, и это сильно подняло мое настроение. Надежды мои вновь ожили: земля непременно покажется завтра утром, в крайнем случае к полудню, а вечером я буду наслаждаться вкусным обедом на морской базе на острове Тутуила. К тому же мне пришла в голову мысль изготовить рогатку, срезав кусок резины с надувной лодки. При помощи этого нехитрого приспособления я смогу подбить гораздо больше птиц, чем стрелами из лука. Впервые за много ночей вместо кошмаров я видел сладкие сны.

Наутро, не найдя на горизонте земли, я приступил к изготовлению рогатки.

Мне хотелось сбить нескольких птиц, чтобы продержаться еще день, пока не появится земля. В детстве я частенько делал рогатки и теперь легко изготовил это мальчишеское оружие. Вскоре я уже сидел в кокпите, вооруженный рогаткой и пригоршней гаек, свинченных с мотора.

Первый мой выстрел оказался неудачным – вероятно, я слишком тщательно целился. Кроме того, крупные фрегаты, в которых легко попасть, исчезли, и теперь над яхтой кружили только быстрые мелкие крачки. К одиннадцати часам я подбил одной из них крыло, но птица села на воду слишком далеко от судна, чтобы плыть к ней на резиновой лодке. Когда я лег на другой галс и попытался подвести к ней яхту, она снялась с места и полетела на восток. Мне не повезло, но вокруг было много других птиц.

Позже я подбил еще одну крачку и хотел подобрать ее, но и ей удалось ускользнуть.

Около пяти часов я прекратил охоту. Вылив на себя несколько кастрюль морской воды, я откачал воду, осмотрел горизонт и спустился в каюту. Я страшно устал, и настроение у меня было подавленное. Засыпая, я подумал: «Ну что ж, надеюсь, что завтра утром, наконец, покажется земля».